Последние отзывы

  55  

Вы верите в чудеса? Я особенно не верю, но верю в самые неожиданные пересечения судеб. Когда-то я получил десять суток за хулиганство и все десять дней подметал территорию РОВД на Нивках. Потом сдружился с охранявшими меня там молоденькими ментами. И вот оказалось, что капитан ГАИ Мурко – это тогдашний сержант Ваня, приятель Гусейнова. Капитан Мурко становится моим свидетелем на свадьбе! Учитывая, что я хотел обойтись совсем без свидетелей, свидетель-милиционер дорогого стоит! Тогда он мне казался лет на двадцать старше меня, а на самом деле всего-то на семь-восемь, при этом он косит мелочовку у водителей, а я смазываю шестеренки государственного масштаба.

Капитан ГАИ Ваня очень легко расслабился в тот день. Мы нашли действительно «непубличное» место – кафе-бильярдную на углу Нижнего Вала и Глыбочицкой. Внутри было сумрачно и тихо. Светлана не уставала вслух удивляться моему выбору для начала праздника. Но ведь действительно, это было только начало. Там мы пили шампанское и закусывали салатом. Потом мы со Светланой сыграли партию в бильярд.

– Если я выиграю, ты исполнишь три моих желания! – сказала она.

Я согласился и стал играть «в поддавки». Уж очень хотелось узнать о ее желаниях.

– Первое, – сказала она, загнав в лузу последний шар, – ты можешь разлюбить меня, но не имеешь права разлюбить наших детей! Второе – мы не вмешиваемся в профессиональные дела друг друга и не докучаем друг другу полезными советами. И третье – никогда больше не покупай мне белье яркого цвета!

Она улыбнулась и приблизила свое лицо к моему, даже на цыпочки встала. Мы поцеловались и услышали хриплый кашель. Наш свидетель-милиционер чем-то подавился, и мне пришлось на мгновение забыть о жене, чтобы ударить его основательно по спине. Удар помог. Капитан Ваня пришел в себя и попросил заказать ему водки и отбивную.

– Скажи, а ты Гусейнова встречал после того, как его поперли из милиции? – спросил я.

– Я – нет, но ребята встречали…

– Возьми, – протянул я ему свою визитку. – Во-первых, покажешь жене, чтобы не ругала, что напился. Скажешь, что был свидетелем. А во-вторых, если что о Гусейнове узнаешь – позвони!

– Спасибо, – кивнул капитан. – У меня, вы понимаете, визитки нет. Не положено нам…

– Ничего-ничего, – успокоил я его и сам налил ему стопочку водки. Девушка в белом фартуке уже несла на китайском подносе его отбивную. Про желания жены я уже знал, желания свидетеля были исполнены. Оставалось только подумать о своих желаниях. Я задумался и, к своему ужасу, понял, что никаких желаний на данный счастливый момент у меня нет. Вспомнилось, как когда-то знакомый врач объяснял, что отсутствие желаний само по себе является психическим заболеванием. Он даже называл эту болезнь. Она начиналась на букву «А». Может, у меня такое же заболевание, как и у брата Димы? Ведь, в конце концов, нам нравятся почти одни и те же женщины!..

– Сережа, мне здесь надоело! – уткнулся в ухо теплый шепот Светланы. – И он мне надоел!

Я положил перед капитаном Ваней двести гривень.

– Допразднуешь за нас до конца! – приказал я. – А нам пора готовиться к брачной ночи!

– Извините. – Капитан с заметным усилием поднял голову и уставился на меня уставшим взглядом. Поманил пальцем, прося наклониться поближе. – Она на каком месяце?

– На третьем.

– Так это вы из-за беременности женитесь?

Я расхохотался так, что из кухни выглянули повар и две официантки.

– Ваня, по беременности я уже женился в позднем детстве. Сейчас я женюсь по любви!

69

Киев. Октябрь 2015 года.

Поутру капает дождик. Я уже прошел через руки массажистки и парикмахера. Я уже прилизан и аккуратен, хотя никаких появлений на публике сегодняшней программой не предусмотрено. Несколько встреч «на мелком уровне», как говорит Коля Львович. Сам он куда-то выбежал, и я в замечательном одиночестве пролистываю свои свежие указы. Надо ведь хоть иногда ознакомляться с собственной законотворческой инициативой. А то взбредет Коле Львовичу от моего имени какой-нибудь неприкосновенный заводик перевести в разряд приватизируемых! И что тогда?

Десять утра, а глаза у меня еще сонные. Резкость наводится с трудом. Включаю настольную лампу. Текст указов становится понятнее, но лампа вдруг начинает мигать. Ее желтый свет дрожит и раздражает. Я зову помощника, тот разыскивает Колю Львовича. Коля Львович забегает и смотрит на меня тупым, но сосредоточенным взглядом.

  55