Последние отзывы

  35  

Взгляд Вероники то и дело уходил на золотой перстень с рубином, украшавший безымянный палец правой руки хозяйки.

Дарья Ивановна заметила это.

– Он не снимается, – проговорила она, дожевав кусочек ветчины. – Надо как-нибудь с помощью мыла и нитки стянуть его и на растяжку в ювелирную мастерскую отдать! Это мне Эдик подарил на тридцатилетие. Может… – заговорила она и вдруг умолкла, бросив задумчивый взгляд на часы. – Может, я, правда, не знаю…

– Что? – обеспокоенно спросила Вероника.

– Вы же не из робкого десятка, – Дарья Ивановна посмотрела в глаза гостье. – И за меня вступились… Временем располагаете?

Веронике хотелось как можно быстрее узнать, что хочет предложить ей вдова аптекаря.

– Да, да, – она закивала. – Муж на работе, а детей у нас нет. Так что я…

– Вот и хорошо, – голос Дарьи Ивановны стал неожиданно серьезным. – Допивайте чаек. Это тут недалеко!

На улице к этому времени похолодало. Сумерки сгущались. Дарья Ивановна не забыла возвратить Веронике пакет с траурным веночком, и теперь мороз покусывал тыльную сторону ладони и пальцы Вероники. Вторую, свободную от пакета руку, она спрятала в карман своего элегантного, но не слишком теплого пальто из магазина «Лора Эшли». Вероника на ходу попыталась вспомнить, куда она положила свои теплые лайковые перчатки.

Дарья Ивановна тоже была в пальто, только ее синее кашемировое пальто было до пят, а поднятый меховой воротник явно грел не хуже самого теплого мохерового шарфа.

– Это тут рядом, – проговорила Дарья Ивановна, увлекая Веронику за собой.

Они вышли на Ярославов Вал, потом по улице Франко вниз. Свернули на Чапаева и, не доходя до невзрачного, с осыпающейся штукатуркой здания министерства по чрезвычайным ситуациям, остановились перед железными воротами с переговорным устройством, перегораживавшими когда-то свободную для прохода арку, ведущую в анфиладу дворов.

Дарья Ивановна нажала на кнопку переговорного устройства, и оттуда сразу донесся мужской непрокашлянный голос: «Слушаю вас!»

– Абонент тридцать два – один, – мягко произнесла она в ответ.

Мужской голос попросил подождать минутку, но половинка железных ворот открылась буквально секунд через десять. Мужчина в теплом зеленом комбинезоне – типичный современный охранник – кивнул дамам, закрыл за ними железные ворота и повел посетительниц за собой.

– В воскресенье к нам редко приходят, – сказал он, не оборачиваясь, словно в оправдание.

Они прошли через еще одну арку. Остановились за спиной охранника, зазвеневшего ключами перед солидного вида стальной дверью – главным входом в современное двухэтажное здание, по-видимому, не так давно выстроенное.

Улица Чапаева часто заставляла Веронику задуматься. Была она странной, короткой и изогнутой, как бумеранг. Иногда на ней не было ни одного прохожего. Иногда единственным прохожим мог оказаться какой-нибудь знаменитый или просто известный по телеэкрану человек. Может, они здесь и жили. Но ведь такие люди если и ходят пешком, то только в сопровождении телохранителей! А тут они всегда шли в одиночестве. Вероника слушала звон ключей и вспоминала, кого она видела вот так, случайно, на этой улице. И министров видела, и политиков. Попытки вспомнить конкретные фамилии этих людей, однако, успеха не имели. У них у всех было известное лицо и неизвестная фамилия.

– Ника, пойдем! – позвала ее Дарья Ивановна, уже вошедшая следом за охранником в неярко освещенный коридор за стальными дверьми.

– Вы надолго? – спросил вдруг охранник.

– Минут пятнадцать – двадцать, – в голосе Дарьи Ивановны зазвучали скорбные нотки.

– Тогда я вам чаю сделаю, – пообещал мужчина. – А то замерзнете!

Просторный грузовой лифт опустил их на пару этажей вниз.

Охранник включил свет, и они увидели перед собой еще одну массивную стальную дверь. Правда, тут уж им ждать не пришлось – очередной ключ был у мужчины наготове.

Помещение за дверью было одновременно похоже на роскошный зал автоматических камер хранения и на поминальное кафе. На трех стенах – шахматной доской выложен до потолка кафель: черные и красные квадраты. Пол из черного мрамора. Три круглых столика с четырьмя стульями вокруг каждого. Четвертая стена, метра три в высоту и десять-двенадцать метров в длину, представляла собой сплошной блок ячеек для крупногабаритного багажа. Только возле каждой дверцы с ручкой не было ни монетоприемника, ни правил пользования. Зато справа от каждой ручки к благородно-матовому металлу была прикреплена пластина с выгравированным на ней трехзначным номером.

  35