40 
Впервые я увидела Джареда на похоронах его отца. Сердце мое сразу потянулось к нему, и в тот же день мы вместе вернулись в Лондон. Мы прожили вместе больше десяти лет, я люблю его, как сына, которого у меня никогда не было. Тогда он вел себя как безумец, словно только родился и вознамерился прожить каждый миг как можно ярче. Он едва не спустил все свое состояние, но в конце концов я сумела его немного урезонить, а в последние пять лет он заметно успокоился. Джаред никогда не рассказывал мне о своей жизни с Карлтоном, но я знаю, что он ужасно страдал.
Леди Агата повернулась к Аманде и взяла ее за руки:
– Вот почему я так рада, что он женился на тебе, пусть и весьма необычным способом. Я уверена: теперь, он остепенится и станет чудесным мужем. У него такой же замечательный характер, как у моей Лавинии, и он так же любит жизнь. Однако он унаследовал и малую толику дикого характера отца. Иногда он становится мрачным, и это пугает меня, но быстро проходит. И я уверена, теперь, когда ты здесь, все наладится.
– Спасибо за то, что рассказали мне все это, тетя Агата. Это поможет мне лучше понять характер Джареда, – сказала Аманда, вытирая глаза тыльной стороной ладони. – Но вам это далось тяжело. Позвольте, я позвоню и велю принести чаю, а потом вы пойдете к себе в комнату и отдохнете немного.
– Нет! – воскликнула леди Чезвик. – Я еще не закончила. Теперь я должна передать тебе пожелание Джареда. Все сказанное до сих пор только подготавливало тебя к главному. Видишь ли, моя дорогая, Джаред не хочет, чтобы у тебя были дети.
В комнате наступила тишина, и лишь через некоторое время Аманда вновь обрела дар речи.
– Но… но это нелепо, тетя Агата! Я молода и неопытна, это правда, и мне известно, что иногда женщины при родах умирают. Однако большинство остается в живых. Решить, что я должна умереть, как его мать… это неслыханно!
– Я согласна с тобой, дорогая моя, – успокаивающе произнесла леди Чезвик, – но к несчастью, Джаред непоколебим. Он боится за твою жизнь и не желает рисковать. Всякому понятно, что он тебя очень любит. В некотором роде ты должна чувствовать себя польщенной.
– Польщенной?! – вскричала Аманда. – Уверяю вас, тетя Агата, – все что угодно, только не польщенной. Ночью он обращался со мной так, словно ничуть не опасался за мою жизнь. Когда животная похоть взяла над ним верх, он с готовностью отбросил все мысли о моем благополучии. А что, если дитя уже есть, дорогая моя леди? Что, если я уже зачала его?
Такие откровенные речи оказались для леди Чезвик слишком сильным испытанием, и она разразилась слезами.
– О, дитя мое, такие слова! Я тебя умоляю!
Аманда тяжело дышала от негодования, однако заставила себя успокоиться.
– Дорогая тетя Агата, не расстраивайтесь. Я выслушаю все, что вы должны мне сказать, а потом сама приму решение.
Леди Чезвик торопливо описала молодой невесте методы предохранения. Аманда с трудом скрыла свое отвращение – слишком уж неестественным показалось ей завершение того, что должно было стать мигом любви.
– А если я откажусь, тетя Агата? Что он, по-вашему, сделает? Покинет мою постель и будет искать удовлетворения у своих лондонских дам?
– Я… я не знаю.
– Так, может быть, мне следует бросить вызов собственному мужу и самой это выяснить? – Аманда встала и пошла к двери. – Я понимаю, как больно вам было вспоминать прошлое, и очень благодарна за то, что вы рассказали мне о детстве моего мужа, тетя Агата. – Она расправила плечи. – Однако – не сочтите за неуважение к вам – никто не будет решать за меня, иметь мне детей от мужа или не иметь. Я намерена поговорить с Джаредом как можно быстрее.
Аманде хватило самообладания только на время, которое понадобилось ей, чтобы дойти до своей спальни; там она упала лицом в подушку и дала волю слезам. Она оплакивала давно умершую Лавинию, так и не обнявшую сына, о котором она так долго мечтала. Она оплакивала Карлтона, чья любовь с кончиной жены превратилась в ненависть. Она оплакивала Джареда, его несчастливое детство, проведенное в Сторм Хейвене с отцом, уничтоженным горем. Но горше всего она оплакивала своих нерожденных детей, в праве иметь которых ей было отказано.
До сих пор у Аманды не было времени подумать о сыновьях, которых она могла бы родить Джареду. Любовь к нему была для нее настолько внове, что ей не хотелось делить ее ни с кем, даже с их общим ребенком. Но узнать, что в возможности иметь детей ей отказали… Аманду охватила острая, мучительная тоска, и ее грудь внезапно заныла от необъяснимого желания приложить к ней крохотного младенца.
40 
