107 
– Почему? – мягко спросил Захария.
Хауэрд знал: за невозмутимым голосом скрывается безудержный гнев. Если Захария К. Клингер чего-то хотел, спорить не полагалось. На этот счет о нем ходили легенды.
– Дело в том, что… моя жена, Поппи, сегодня устраивает… официальный прием. В честь Силвер Андерсон. – Он нервно засмеялся. – Бабы! Если я вздумаю сделать ноги, она запросто может к утру загреметь в психушку!
– Никаких проблем, – сказал Захария понимающе. Хауэрд перевел дыхание.
– К счастью, я всегда держу смокинг наготове, что на том, что на этом берегу, – продолжал Захария. – Так что вполне смогу к вам присоединиться. Во сколько? И где?
На долю секунды Хауэрд лишился дара речи. Во сколько? Где? Поппи три дня убила на то, чтобы расписать, кого с кем посадить. Три дня, мать честная! А тут заявится Захария К. Клингер! Да у Поппи может начаться нервный тик, от которого она никогда в жизни не оправится! А виноват будет он, Хауэрд Соломен, именно на его голову она будет посылать проклятья – недели, месяцы, а то и годы!
– Ну, это блеск, Зах, – выдавил из себя он. – Вы приедете один?
– Да.
– Чудно, чудно. Значит, в «Бистро». Восемь часов. Форма одежды официальная, но про это я уже говорил, да?
– Говорил. – Он сделал паузу. – Хауэрд?
– Да, Зах?
– Я не люблю, когда меня называют Зах. Либо Захария, либо мистер Клингер. На ваше усмотрение.
Связь прервалась.
– Скотина! – вскричал Хауэрд.
Поппи никогда больше не возьмет у него в рот!
Хевен, чуть нервничая, пялилась на третий лист отпечатков, который передала ей одна из помощниц Антонио. Неужели на этих броских, хотя и черно-белых снимках – она? Фотографии вышли – просто закачаешься.
– Нравится? – спросила ассистентка, мужеподобная ломовица.
– Отпад! – выдохнула Хевен. – Неужели это я?
– Ты, ты. В руках у Антонио камера, как живая. Главное, чтобы было, с кем работать – а у тебя есть все, что требуется.
– Правда? – скромно спросила Хевен.
– Ты глянь на снимочки. Тут видна личность – чувствуешь? Видишь, какой от тебя камера кайф ловит?
Хевен завороженно глазела на снимки. А ведь точно. Фотографии удались не только потому, что Антонио – маг и волшебник. Глаза ее светились какой-то силой и наполняли снимки жизнью. Конечно, помогли и художник по гриму, и парикмахер, и мастер по стилю – этому вообще хоть в ножки кланяйся. Все внесли свою лепту.
А она тоже молодец – довела дело до конца, дожала Антонио, заставила выполнить обещание. Конечно, пришлось подождать, потерпеть, но все-таки она оказалась перед его камерой – и вот вам результат! Блеск! И он наверняка от съемок словил не меньше кайфа, чем она. Он поставил мощный рок и помог ей расковаться, разрешил двигаться под музыку.
Подписывая с ним соглашение, она сделала одну оговорку – где бы эти фотографии ни появились, ни слова не должно быть о том, что Силвер Андерсон – ее мать.
– Bene, – ответил он – коротко и ясно. Она знала, что он ее не обманет.
Вот это да! Силвер бухнется в обморок, когда увидит эти снимки!
– А что он с ними будет делать? – спросила она помощницу Антонио.
– Без понятия, – честно сказала та. – Главное, что они ему понравились. А он – человек разборчивый.
– А для себя я могу заказать?
– Шутишь, что ли? Он никому снимки не дает. У него с этим строго. Извини.
Может, стибрить лист с отпечатками? Какой смысл сниматься, если тебе даже фотографию не дают?
– Ладно, – немного смягчилась помощница, – спрошу, какие у него на них виды. Позвони мне через пару недель.
С неохотой она вышла за двери студии, слегка взвинченная, но и слегка обескураженная. По крайней мере, она сделала важный шаг. Много ли девушек в шестнадцать лет позировали великому Антонио? А много ли девушек проведут лето на побережье со своим знаменитейшим дядей? Эта перспектива вообще приводила ее в трепетный восторг, не важно, что дядя Джек снял дом совсем не там, где ей хотелось бы. Санта-Моника – вот где кипит жизнь! Все равно… сам дом наверняка обалденный, скорее бы на него поглядеть… У нее не дядя, а просто лом – ведь занят же по самые уши, а все-таки нашел время, чтобы пожить с ней летом.
А родная матушка даже не позвонила – узнать, какие у нее планы на лето.
Родная матушка…
Иногда она задумывалась: кто все-таки ее отец? Будь они знакомы, как бы он к ней относился? Заботился бы – или отмахнулся раз и навсегда, как Силвер?
Она боялась выпытывать, кто он. Уж лучше не знать, чем еще одно разочарование.
107 
