Последние отзывы

  47  

— Но я — не ее дело, — сказала Эмма упрямо. — Я просто хочу, чтобы она оставила меня в покое.

Клер поняла, что это и к ней тоже относится, и как всегда с Эммой, в конце концов отступила:

— Мы обе оставим тебя в покое, если это то, чего ты действительно хочешь. Но мне бы хотелось тебя видеть хоть иногда на этом корабле: мне кажется, что было бы хорошо, если бы мы чуть-чуть, но путешествовали бы вместе.

— Конечно. — Затем, внезапно встревоженная тем, как неосторожна она была по отношению к чувствам своей матери, она сказала: — Я тоже этого хочу. Мне нравится делать что-то вместе с тобой. Ты знаешь это. Помнишь, как у Симоны? Мы здорово повеселились. Мне очень нравится быть с тобой.

Итак, Эмма присоединилась к Клер и Ханне в Джуно и провела с ними весь день. Но на следующий, их пятый день на Аляске, она и Брикс были вместе с того самого момента, как корабль вошел в Ледниковый Залив в шесть утра. Клер видела их весь этот долгий день, они все время были рядом друг с другом, их плечи соприкасались, руки переплетались, или Брикс обнимал Эмму за плечи. Впервые Клер позавидовала дочери. Она помнила еще ту искристую ясность мира, когда любовь и любовное возбуждение наполняли каждое чувство, и ей снова захотелось, чтоб кто-нибудь обнял ее за плечи. И это заставляло ее думать о Квентине. Но они не говорили с того вечера, как она ушла от него с палубы, и Клер не могла заставить себя подойти к нему. Может быть, Эмма права, думала она, после стольких застойных лет она, вероятно, уже и не знает, как нужно жить, и даже не знает, как начать.

Корабль плыл по гладкой как зеркало воде, отражающей чистое, лазурное небо. Они уходили все глубже в залив, мимо старых лесов из елей и тохти, навстречу новым лесам ольхи, а затем, в самом дальнем конце, полям из трав и мхов. Натуралисты из службы парка, которые поднялись на борт в Бартлетт-Коув, расхаживали по кораблю, все объясняя и помогая пассажирам засечь бурых медведей, горных козлов и китов. Все были на палубе с готовыми камерами, и урчание судовых двигателей и бормотание сотен голосов сливались в одно, в некий гулкий звук, как будто бы они оказались внутри огромной бутылки из ледников, чьи зазубренные стены достигали нескольких сотен футов в высоту. Внезапно с грохотом, похожим на пушечный выстрел, кусок льда величиной с дом отломился от ледника и свалился, почти в замедленном движении, прямо в залив. Брызги воды и льдинки взвились на сотни футов вверх, и хлопнули, как гром, вниз, образуя длинные волны, которые прокатились по заливу, вздымая корабль.

Клер чувствовала себя отдаленной от всего этого. Она слышала взволнованные голоса вокруг, щелканье камер, звяканье фарфора, когда официанты разносили соки и кофе по палубе, и бормотание Ханны о том, как все было грандиозно, но резкие слова Эммы все еще звучали в ушах, и она продолжала думать, какое она место занимает в жизни дочери. Они пробыли на Аляске только чуть больше половины недельного круиза, а она внезапно перестала понимать, зачем она здесь, или зачем ей быть где-то еще. Ее жизнь казалась такой случайной, без поэзии или разумности: она купила лотерейный билет, маленький клочок бумаги, и вот теперь все, что было прежде, не будет никогда снова. Если бы она заработала эти деньги, или унаследовала бы состояние, все имело бы больше смысла. Но нет, она чувствовала, как ее несет по течению.

Никогда ей не придется работать, или смотреть за Эммой, которая будет в колледже. У нее целый штат людей, которые выполняют ту домашнюю работу, которую раньше выполняла она, а остальным занимается Ханна. Как заполнить время человеку, которому не над чем работать? Или ей путешествовать без конца? Или встречаться с людьми, на которых ей наплевать, но которые, как кажется, знают секрет этой жизни, который Клер раньше и не старалась понять?

И от этого она снова начинала думать о Квентине. Они не разговаривали уже три дня. Она видела его с остальными в обеденной зале и в комнате для коктейлей, но их взгляды не встречались. Она видела, как одной ночью Ина и Зек танцевали в баре, Ина, эффектная в зеленом шелке, и Зек, с чуть распущенным галстуком и блестящими золотыми запонками, и они выглядели счастливыми и нежными друг к другу. Ина помахала Клер, как будто они были старыми друзьями, но к ее столику они не подошли. Лоррэн остановилась поболтать однажды утром за завтраком, сказала, что им неплохо бы побывать вместе на одной из экскурсий на берегу, но это ни во что не вылилось. Казалось, что они закрыты для Клер теперь, пока Квентин снова не введет ее в их жизнь, а так как дни шли, а он, похоже, не собирался это сделать, то и их жизнь становилась для Клер все более желанной — волнующей и деловой, и экзотичной, даже со всеми этими перебранками и злобой, и ударами в спину.

  47