Особенно,... 
47 
- Неужели ты вдруг поняла, что материнство более благодарное дело, чем ты предполагала? — Квентин, с радостью заметивший теплый отблеск в ее глазах, все же не стал давить, а осторожно уточнил: — Принятие помощи в воспитании детей вовсе не означает отказа от них. Когда у нас будут свои дети...
Каролайн похолодела.
- Свои дети? — Ее собственный голос показался ей каким-то невероятно далеким. — У нас?
- Неужели ты не допускала такой возможности, особенно если учесть, что мы вовсе не избегаем самого процесса зачатия. — Его бровь изогнулась в ответ на то, как вся кровь вдруг отхлынула от ее лица. — Ты ведь, кажется, не принимаешь противозачаточные таблетки?
Она задумчиво покачала головой.
- Я как-то не подумала...
Все ее мысли вдруг разбрелись по разным направлениям, и в голове воцарился полный хаос. Как же она могла не предусмотреть этого? Боже, она уже сейчас может быть беременна. Ее взгляд непроизвольно устремился к животу. Было что-то пугающе интригующее в мысли о том, что у нее внутри растет ребенок Квентина.
- Но почему ты не?.. — Она запнулась. Почему он?.. А почему я? Керри выдохнула и расправила плечи. Нет, она не из тех, кто перекладывает ответственность на других. — Нет, ты не виноват.
- А разве кто-то может быть виноват? — удивился Квин.
Керри моргнула.
— Что?
— Тебе так неприятна сама мысль о рождении моего ребенка?
По всему телу молодой женщины разлилось приятное тепло.
— Твоего ребенка?
Длинные, пушистые ресницы, за которые любая женщина отдала бы полжизни, опустились, и она не смогла прочесть, что отразилось в его глазах.
— Если бы это оказался чей-то еще ребенок, я бы... очень огорчился.
— Ну, такое мало вероятно, не так ли?
Как будто возможно уйти от Квентина в объятия другого мужчины! Трясущейся рукой она заправила волосы за уши.
Пойдешь на что угодно ради его счастья? — спросил раздраженно противный внутренний голосок.
Но ведь его ребенок — это счастье в первую очередь для меня самой!
— У тебя уже есть дочь. — Внезапное прозрение осенило Керри: - Ты не предохранялся, чтобы у тебя был еще один козырь на руках, если я вдруг решу отказаться?
Слово — не воробей, вылетит — не поймаешь. Как жаль, что мы иногда вспоминаем эту мудрость слишком поздно! Взгляд Квентина вдруг стал таким далеким.
— Халатность никогда не была мне присуща. Честно говоря, ни с одной женщиной, кроме тебя, страсть не поглощала меня настолько, чтобы я напрочь забывал о предохранении. Так что, делай сама свои выводы.
— Вон там сидит девочка, которая противоречит твоим словам, — возразила Керри едва слышно.
Квин поджал губы.
— Думай, что хочешь, но я сказал, что сказал, и от своих слов не отказываюсь.
Поднявшись одним ловким движением, отчего внутри у Керри все затрепетало, он направился к детям.
Выходит, Андреа была запланированным ребенком, тогда как их дитя станет плодом безрассудной страсти, результатом минутной слабости.
Оставшееся время в полете Каролайн провела, притворяясь, что спит.
Эллиотт вынырнул из длинного черного лимузина, который доставил всех из аэропорта к особняку Клаффов. Квентин приблизился и положил руку на плечо друга. Затем они отошли немного в сторону и некоторое время оба что-то весьма горячо обсуждали, чувствовалось, что вокруг них витает непонятное напряжение.
Каролайн, наблюдавшую за мужчинами издали, разбирало любопытство, поскольку спокойный, даже немного флегматичный Эллиотт, неистово махал руками на протяжении всего разговора.
— Что-то случилось? — тихо спросила она, когда Квин подошел к ней.
— Эллиотт не появлялся в этом доме уже много лет. — И, к огромному разочарованию Керри, никак не пояснил свою интригующую фразу.
— Члены встречной комиссии? — тихонько поинтересовалась она, когда в прихожей появилась элегантно одетая женщина в сопровождении мужчины и женщины в униформе.
— Моя мачеха, Дженнифер, — представил Квентин бесцветным голосом.
— Фальшивка! — тихо прошептала Кайли Лейкис на ухо дочери. - Нет, жемчуг на шее настоящий, улыбка фальшивая.
Дженнифер Клафф окинула прибывших снисходительным взглядом, с недовольством останавливая его на дородном седовласом мужчине. Все ее жесты выглядели чересчур театрально.
— Ты думаешь, отец позволит этому человеку снова переступить порог нашего дома?
47 
