Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
92 
— О, не стоит, дорогая. Это беседа двух джентльменов. Позвольте даже уточнить: одного джентльмена и одного негодяя. А если говорить прямо, ты будешь очень мешать.
— Я тоже тебя люблю, — проворчала Мэгги и поднялась. — Я бы поспорила, что Пинкер все равно не захочет разговаривать с тобой, так что ты ничего не испортишь. И есть еще одна причина, Алекс, почему я не пойду с тобой. Большую часть дня я буду готовиться к свиданию со Стивом Венделлом. Ах да, и в воскресенье останусь на ночь у Бернис. В понедельник она пойдет на допрос в полицию. Я буду ее морально поддерживать и все такое, как выразился бы Стерлинг. Она сказала, что необязательно, но все-таки я поеду.
Сен-Жюст одобрительно кивнул:
— Кажется, Парацельс сказал: «Когда мы процветаем, настоящие друзья приходят к нам по приглашению, но во времена невзгод они придут сами». Я одобряю. В самом деле, Мэгги, я чрезвычайно тобою горд. Ты настоящий друг.
— Да ладно… — Мэгги вспыхнула. — Спасибо, Алекс. Это так… так мило с твоей стороны. Ты правда не против, что останешься один со Стерлингом на эту ночь?
— Я уверен, мы сможем как-нибудь развлечь себя. Не волнуйся за нас.
Через три дня после четверга наступает воскресенье. Вечер воскресенья в «Стильном кафе» с Лузой.
Нет. Сен-Жюст не был против. Совсем не был против…
Глава 17
В субботний день, насвистывая, виконт Сен-Жюст вышел из дома Мэгги. Светило солнце. Сен-Жюст, поигрывая тростью, кланялся и приподнимал кепку с логотипом любимой бейсбольной команды перед каждой дамой. Он очень сожалел, что Стерлинг не изволил присоединиться к нему, но понимал, почему тот решил остаться дома: в пять начинался сериал «Зачарованные». У мужчины должны быть свои интересы.
С картой Манхэттена в руках он обошел Центральный парк тем же путем, что уже проделывал, когда совершал свою первую прогулку, и повернул направо — в западную часть парка. На первом же углу, напротив входа и «Зеленой таверны», Сен-Жюст задержался, чтобы послушать человека с безумными глазами, который стоял на перевернутом ящике. Он орал в мегафон, что тринадцатое мая — это День Страшного суда, когда Земля будет уничтожена.
Прохожие останавливались на несколько секунд, бросали мелкие купюры и монетки в плетеную корзинку, которая стояла тут же на тротуаре.
— Простите, милейший, — обратился к нему Сен-Жюст, когда он замолчал, чтобы перевести дух. — Тринадцатого мая, говорите? Так это будет завтра?
Человек снова заорал в мегафон:
— Завтра! Да! Завтра! Появятся Четыре Всадника — Смерть, Голод, Война и… м-м-м, в общем, все четверо!
— Мор, — подсказал Сен-Жюст. — Кажется, вы хотели сказать «Мор». Все четверо в один день? Боже правый, как же они будут заняты. Но, не сочтите за дерзость, сэр, если завтра наступит конец всему, зачем же вы сегодня собираете деньги? В этом нет никакого смысла, не так ли?
Человек убрал мегафон, наклонился к Сен-Жюсту и прошептал ему в ухо:
— Иди отсюда, малый. Это мой угол.
— И в самом деле, — легкая тень улыбки скользнула по лицу Сен-Жюста, — твой угол. И тебе позволено сидеть тут, выкрикивать глупости публике и собирать деньги?
— Ну. Вали отсюда. Не мешай работать.
— Конечно. — Сен-Жюст достал десятидолларовую купюру, держа ее на таком расстоянии, чтобы человек не мог дотянуться. — Еще кое-что, с вашего позволения. Сколько вы собираете денег за ваши проповеди?
Человек все-таки дотянулся до купюры, но Сен-Жюст проворно спрятал руку за спину.
— Ай-яй-яй, нехорошо быть жадиной. Вначале ответьте, будьте любезны.
— Тогда десятка моя? Ладно. Сколько я набираю? Да больше, чем когда таскал футболки и часы. Сам себе хозяин. И соседи получше. Никто не нападает, если не успею убраться дотемна. Все думают, что я чокнутый, и кидают мне мелочь, даже фотографируют. Наверно, я уже у половины Америки в альбомах.
Он хрустнул пальцами, помотал головой и повысил голос октавы на две:
— Вот Джордж, он стоит на углу рядом с человеком, который предрек конец света. Нужно дать ему доллар, бедному и больному. Я говорил вам, люди, ньюйоркцы ненормальные. — Он прищурился и посмотрел вниз на Сен-Жюста. — Зачем тебе это знать?
— О, просто так. Я только полюбопытствовал. — Виконт протянул ему купюру. — Я всегда интересовался затеями, когда прибыль получаешь с наименьшими затратами. А вдобавок понимаешь, что люди, которые дают тебе деньги, — безмозглые глупцы. Это утраивает удовольствие от комедии.
92 
