77 
Свекровь отправилась в спальню. Игорь стоял, сложив руки на груди, исподлобья испепеляя взглядом бывшую жену. Ника села на корточки перед детским столиком.
— Юляша, давай оденемся и поедем на метро.
— Не хочу на метро. Лесенку боюсь.
— Я возьму тебя на ручки.
— Да, да. Юля. Будешь жить у мамы с дядей Колей и кормить его кашей, — изрек Игорь. Он едва сдерживал себя. Ника вскочила.
Свекровь, шмыгая носом, вынесла сумку с детскими вещами.
— Юля, одевайся!
Ника подошла к дочери с курткой в руках.
— Не хочу! — Девочка нетерпеливо отмахнулась и потянулась к кукле. Ника взяла ее за руку и попыталась одеть. Девочка увернулась и спряталась за бабку.
Вцепилась пальцами в ее подол.
— Юля, посмотри на меня, — попросила Ника.
Тогда из-под подола выглянула бледная хмурая мордашка с сердитыми глазами. Они взирали на Нику недружелюбно. Впрочем, не менее недружелюбно взирали на нее еще две пары глаз.
— Вероника, успокойся, — попросила Елена Игоревна. — Так ты ничего не добьешься. Приезжай в другой раз. Сегодня просто день неудачный…
Ника развернулась и выбежала прочь из квартиры.
Не помня себя, она добралась до дома. А там Коля играл со своей Зоей. Он возил ее на спине и кружил по комнате, ошалев от недельной разлуки. Их возня сыпала соль на Никину рану. Она ушла на кухню и принялась готовить ужин. За ужином Зоя капризничала, отказывалась есть макароны с сосисками и требовала себе с сыром. Сыра в холодильнике не оказалось, и Коля растолковывал это дочери.
— Сыра нет, винограда нет. Все — нет! — подытожила Зоя, болтая ногами и двигая от себя стакан с чаем. — Я не пью с молоком.
В конце концов девочка вылила на себя стакан чая, слава Богу, не слишком горячего. Нику так и подмывало отвесить племяннице затрещину. Но рядом был ее отец, и его терпеливое спокойствие только подчеркивало ужасное состояние Ники.
"Вероятно, Игорь прав, и я — никудышная мать.
Меня раздражают дети", — решила Ника. Когда Зоя заявила: «Сегодня я сплю с папочкой», Ника просто забрала свою подушку и ушла на диван. Четырехлетняя девочка одержала верх — у Ники в тот день не оказалось сил на борьбу с ней. А когда Ника набралась решимости и в следующий раз отправилась к Мироновым с твердым намерением забрать дочь, чего бы ей это ни стоило, она застала дома одну Елену Игоревну.
— Вероника! Я так рада тебя видеть! — защебетала свекровь, сияя каким-то скрытым торжеством.
Это сияние забеспокоило Нику.
— А где Игорь? — осторожно поинтересовалась она.
Уж больно ей хотелось, чтобы его не оказалось дома.
На лицо Елены Игоревны выползло долго сдерживаемое торжество.
— О! У Игорька такая удача! Он по туристической визе полетел в Канаду!
Переждав Никин первый шок (а иначе Елена Игоревна не могла себе объяснить остолбенелость невестки), свекровь продолжала рассказывать. Как это было все непросто устроить (ты же знаешь, в соцстраны — пожалуйста, а в кап. — ни-ни). Но Игорек дождался своего часа. Пусть не в США. Канада тоже ничего.
— Где Юля? — наконец выдавила из себя бледная как полотно Ника.
— Так Юленьку Игорек с собой взял. Добился разрешения через друзей. Пусть, говорит, ребенок порадуется.
— А-ааа… — Ника завыла как по покойнику. Она рванула на балкон, будто их можно было догнать. Потом в спальню, будто они могли спрятаться, а свекровь — наврать. — А-ааа, — гудела она и металась, а свекровь носилась за ней по квартире, не понимая ее реакции.
— Дорогая, что с тобой? — испуганно спросила она.
Обегав несколько раз все закоулки, Ника выдохлась и остановилась посреди гостиной.
— Они не вернутся. Это — навсегда.
Елена Игоревна вытаращилась на сноху с подозрением. Всегда говорила сыну, что его избранница не от мира сего. Со странностями. Но сегодня налицо явное помешательство. Чушь какую-то несет.
— Он говорил, что если попадет в Америку, то попросит политического убежища. Для этого он взял с собой Юлю, — бессильно проговорила Ника.
Для Елены Игоревны пришлось вызывать «скорую».
Она кричала, что не верит ни одному слову, что Игорь не мог бросить мать.
Впрочем, через месяц, когда Игорь с дочерью не вернулись, она то же самое кричала в лица товарищам из МИДа, а потом, правда, не кричала, а говорила товарищам из КГБ.
Нике тоже пришлось пройти все эти организации.
Она не кричала. Она плакала и просила найти ее дочь.
77 
