Особенно,... 
16 
Ника чуть пожала плечами.
— А почему ты ее зовешь Белоснежкой? — встряла Анжелка. В ее голосе сквозила насмешка, а недоумение так и выпирало. — Нике больше Цыганка подходит. Тоже мне — Белоснежка…
— Это секрет, — улыбнулся Коля и подмигнул Нике. И она улыбнулась в ответ.
А девчонки стали шушукаться. Ника отвернулась и пошла к костру. Она без труда сварила вкусную кашу с тушенкой, все ели да нахваливали.
После ужина вожатый объявил:
— На ночь вокруг лагеря нужно выставить патруль. Дежурить будем по двое. Патруль должен обходить территорию и поддерживать костер. Дежурим по часу.
Все загудели, а Ника притихла. В животе отчего-то родилось волнение. Она уставилась в землю.
— Составим список — Вожатый достал блокнот. — Начнем с Коли… Кто пойдет с Колей?
— Я! Я! — заорали девчонки и стали тянуть руки, как в школе. Ника не поднимала головы. "Ну и пусть!
Пусть!" — мысленно твердила она, злясь и нервничая.
— Чур, я дежурю с Никой! — весело крикнул Коля. — Она у нас самая выносливая. С лодырями я не пойду.
— У-у, — прокатился вздох разочарования. Ника, не поднимая головы, улыбалась в землю.
Когда все улеглись, Коля и Ника ходили по лагерю и разговаривали. Оказалось, он только что сдал выпускные экзамены и собирается поступать в педагогический. В лагерь он приехал на одну смену — подработать.
— В Москву поеду.
— А у меня в Москве родственники, — почему-то обрадовалась Ника. — Двоюродная сестра и тетя. Они тоже зовут меня после школы к ним учиться. — Ника и сама сейчас верила, что сможет уехать из дома, что ее отпустят в Москву.
— Здорово. Значит, увидимся.
Коля шел немного впереди, Ника смотрела ему в затылок. От луны волосы казались серебристыми.
Светлая рубашка мелькала в тени деревьев. Ветка у Ники под ногой хрустнула, Ника покачнулась и… увидела протянутую ей руку. Ухватилась за нее. Дальше они так и шли — держась за руки. Приятно щекотало ощущение тихой лунной ночи, удаленности их стоянки от людей. Казалось, здесь находится край земли — только звуки леса и редкий всплеск рыбины в реке.
Коля рассказывал о школе, о спортклубе, об экзаменах. Ника слушала, улыбаясь, и молчала. И вдруг с неба, оставляя золотую черту, стала стремительно падать звезда.
— Загадывай желание! — крикнул Коля. Никиным пальцам стало чуточку больно от напряжения его руки.
«Хочу, чтобы ты меня полюбил!» — мысленно проговорила она и прочертила взглядом траекторию звезды.
Коля шумно вздохнул, словно он только что бежал за этой звездой, пытаясь поймать. Наверное, он загадал что-нибудь глобальное.
В последний день смены прощание вышло каким-то скомканным. Отряд приводил в порядок территорию, а вожатые бегали от кастелянши в столовую, из столовой на склад. Ника все ждала, что он подойдет и возьмет ее адрес, но этого не случилось.
Их автобус уехал первым, как и приехал. Ника полными слез глазами смотрела назад, надеясь, что он выбежит на дорожку, чтобы хотя бы помахать ей на прощание. И только когда автобус выехал на трассу, Ника поняла, что все кончилось, что теперь он уедет в Москву, другие, новые впечатления заслонят для него это лето. А она? Что будет с ней? Неужели она сможет жить как раньше — до него? Неужели она его никогда больше не увидит?
Глава 4
Дома Нику ждала плохая новость — родители вернулись из Одессы ни с чем. Диагноз, поставленный светилом медицины, стал для Эллы приговором. Мать слегла. Уже не слышно было ее деятельных распоряжений. Ей стало все равно, готов ли обед, выглажено ли белье и помыт ли пол. Впрочем, ее хозяйство давно действовало как отлаженный механизм — там и без распоряжений и напоминаний стиралось, варилось и убиралось по давно заведенному порядку. Только черной тенью бродила по дому тоска и заглядывала в глаза его обитателям.
Отец, раньше не особенно жаловавший подруг жены, стал то и дело зазывать их в гости. Ника накрывала чайный стол, Тамара с Розой громко сплетничали, вовсю пытаясь вовлечь в разговор Эллу, но та молча лежала и ни на что не реагировала. Ника сидела на кухне и теребила полотенце. Если бы она могла что-нибудь сделать! Теперь казались мелкими и ненужными обиды на мать. Та лежала как мумия, вызывая к себе лишь отчаянное сострадание. Если мать не хочет болтать с подружками — дело плохо.
Ведь даже слепота не отняла у нее привычку ходить по гостям. Зацепит, бывало, Нику за плечо — веди. Придет к одной из подруг, и сидят. Чай пьют, сплетничают, а Ника изнывает от скуки. А сейчас? Чай остается нетронутым. Подруги, поохав и поахав, уходят. А мать лежит, как будто и нет ее — никого не зовет, ни о чем не просит.
16 
