Последние отзывы

  209  

— Ты понимаешь. Конечно, понимаешь. Ты всегда все понимаешь. А что ты делала? Сабрина, я не хочу, чтобы у нас разговор шел только обо мне. Я хочу, чтобы ты мне рассказала про мою семью, что ты делала, где бывала…

— Я потом тебе все расскажу. Я хочу, чтобы ты рассказала мне про себя, про Леона, про магазин, в котором работала, и про все остальное. Про все — с начала и до конца.

— Нет! — Она вырвала свою руку из руки Сабрины. — Мне нужно все знать про своих детей! Как ты им обо всем рассказала? Они меня ненавидят? Они решили, что меня больше нет в живых! Решили, что я бросила их, а потом погибла…

— Так решил Гарт.

— Да, но…

— Что?

— Ему, наверное, было все равно. У нас с ним жизнь не ладилась… наверняка ты сама сразу разобралась, что к чему. Я побоялась сказать тебе об этом в Гонконге. Побоялась потому, что подумала: ты раздумаешь и не станешь меняться со мной местами, если узнаешь. Наверное, это было видно невооруженным глазом. Он почти не обращал на меня внимания, а мне хотелось поскорее уехать от него куда-нибудь подальше. А когда ты сломала запястье, и я осталась в Лондоне, то для меня это было громадное облегчение. Мне так не хотелось к нему возвращаться.

Сабрина напряглась всем телом, стараясь унять бившую ее дрожь.

— Что с тобой? — Наклонившись вперед, Стефани взяла руки Сабрины в свои. — Что с тобой? Почему ты вся дрожишь?

Сабрина покачала головой.

— Сейчас… Подожди минутку…

Но Стефани, перебирая пальцы Сабрины, нащупала кольца на левой руке. Взяв руку сестры, она расправила ее и подложила снизу свою ладонь.

— Ты замужем! И ничего мне не сказала. Мы с тобой уже столько сидим и разговариваем, а ты даже словом не обмолвилась. И кто же он?

Сабрина смотрела в темное окно и видела в отражении: вот они с сестрой — не спят в эту ночь. Она перевела дух, словно собиралась броситься с высокого утеса в бездну неизвестности. Как она могла бы скрыть или смягчить то, что собиралась сейчас сказать?

— Гарт.

Резко выпустив руку сестры, Стефани рывком отодвинула стул назад.

— О чем ты говоришь? Ты замужем за Гартом? Ты с ума сошла, этого не может быть. Тебе он даже не нравился. Прошел год. Не может быть, что ты с ним столько прожила, да еще замужем. К тому же, если уж на то пошло, с какой стати ему… — Она прерывисто дышала, лицо горело ярким румянцем. — С какой стати тебе понадобилось все это выдумывать? Ты не замужем!

— Мы поженились на прошлое Рождество. Стефани, послушай…

— Не верю. Зачем? Зачем тебе это нужно?

— Затем, что мы любим друг друга. — Дрожь у Сабрины прошла; тело ее было холодно как лед, в голосе сквозили бесстрастные нотки. Наверное, ей нужно рассказать обо всем, что произошло, а потом они как-нибудь решат, как будут дальше складываться их отношения, разберутся, как им жить дальше. Жаль, думала она, что нельзя отложить весь этот разговор до другого раза, а сейчас сполна насладиться тем, что Стефани рядом, но эти рассуждения напоминали детский лепет в надежде на то, что все образуется. — Ты же понимаешь, что я не могла снова стать той, кем была раньше. Все считали, что Сабрина Логуорт погибла, и я не могла больше оставаться ею. Поэтому я начала жизнь под именем Стефани Андерсен. Я знала, что это неправильно, что долго так продолжаться не может. Столько раз я пыталась уйти от Гарта, но всякий раз что-нибудь мешало — то университет, то дети, то поездка в Стэмфорт. Наконец, он догадался, кто же я на самом деле и… выгнал меня из дому.

— Догадался? Когда?

— Как раз перед Рождеством.

— Перед Рождеством? А все это время, с сентября, он ничего не знал? Даже ничего не подозревал?

— У него были причины для того, чтобы не обращать на некоторые вещи внимания, подыскивать им объяснения. Он хотел верить, что я — его жена.

Стефани вздрогнула, словно от боли. Немного помедлив, она спросила:

— А похороны были?

— Да. В Лондоне.

— Ты и тогда ничего ему не сказала?

— Я пыталась. Стефани, позволь мне все рассказать с самого начала.

— Значит, в конце концов, он все понял и выгнал тебя из дому. — Ее мысли переключились на Сабрину, и, как бывало уже не раз, у нее было такое ощущение, словно она поставила себя на место сестры. — Какое ужасное для тебя это было время! Как страшно лишиться всего, столкнуться с тем, что тебе говорят, что больше в тебе не нуждаются, знать не желают… Но ты же не лишилась всего, что у тебя было, не правда ли? Ты по-прежнему живешь с ними?

  209