Особенно,... 
55 
— О, послушай, Эбби, — они просто великолепны! Господи, какая прелесть! Ну разве твой виконт не самый великодушный человек во всем белом свете? Да ты хоть понимаешь, как тебе повезло?!
Вздрогнув от неожиданности, Эбби повернулась к Эдвардине. Та, забыв обо всем, взобралась с ногами на кровать и вдохновенно рылась в огромных коробках. Оберточная бумага с шелковистым шорохом падала на пол, словно осенние листья. А Эдвардина, не помня себя от восторга, прикладывала к себе то одно, то другое платье — это были безумно дорогие шедевры мадам Люсиль, отвергнутые Эбби во время ее визита в модную лавку на Бонд-стрит.
— И нижние юбки вдобавок! И еще туфли! Ах, какая муфта! Нет, ты только посмотри, Эбби, веер! Ты ведь обожаешь веера. И как он только узнал? Держу пари, он влюбился в тебя по уши!
Опустив глаза, Эбби в третий раз пробежала глазами записку своего жениха и нервным движением смяла ее в кулаке.
— Да, скорее всего, — небрежно бросила она, незаметно порвав записку и кинув ее в огонь. Близорукая Эдвардина ничего не заметила. — Конечно, виконт совершенно потерял голову! Этот человек готов целовать землю, по которой я хожу!
И вдруг ноги у нее подкосились — Эбби внезапно вспомнила, как виконт написал, что она уже больше никогда не вернется на Халф-Мун-стрит. Впрочем,
одернула она себя, а зачем ей сюда возвращаться? Можно подумать, она не проживет без этой проклятой лачуги!
Все это так… если не считать одного маленького обстоятельства — здесь, в этой лачуге, она чувствует себя в гораздо большей безопасности, чем в роскошном дворце на Гросвенор-сквер!
Она надела платье цвета слоновой кости.
Эбби с первого взгляда влюбилась в него — еще тогда, в модной лавке мадам Люсиль. Это было настоящее произведение искусства — из тончайшего перкаля, с высоким воротничком под горло, тремя пышными оборками на плечах и воздушными рукавами с плоеными манжетами, доходившими до самых кончиков пальцев, оно выглядело девически строгим и в то же время очаровательным.
Слегка зауженная спереди юбка была подхвачена под грудью кокетливой бархатной ленточкой зеленого цвета — никаких других украшений не было. Только множество плиссированных складок пышным каскадом спускались сзади до самого пола, точно такие же складки падали с плеч, а заканчивалось все это великолепие небольшим шлейфом.
Но в коробке было не одно только платье. Эбби осторожно вынимала одну вещицу за другой, даже не замечая, как у нее дрожат руки. Тонкие, как паутинка, шелковые чулки, тоже цвета слоновой кости, зеленые туфельки в тон ленте, облегавшие ее ногу точно вторая кожа. Затаив дыхание, Эбби осторожно погладила их — кожа была мягкой, как масло. Там же лежали и перчатки, тоже мягкие, только из кожи цвета слоновой кости. И крохотная сумочка, аккуратно завернутая в бумагу. Эбби развернула ее, и у нее вырвался вздох восхищения — такого же травянисто-зеленого цвета, что и туфельки, бархатная сумочка с тончайшей золотой цепочкой вместо ручки больше смахивала на драгоценную безделушку, чем на один из атрибутов женского туалета.
Да уж, все это великолепие явно стоит куда больше ее несчастных двадцати шести фунтов, мрачно подумала Эбби.
Она была бы в восторге, если бы не волосы. Сколько Эбби ни билась, сколько ни пыталась заставить их завиться в локоны, чтобы потом заколоть их изящным узлом, у нее так ничего и не вышло. Вернее, то, что у нее получилось, больше всего смахивало на ее обычный квакерский пучок.
Но даже это не могло испортить ей удовольствия. Эбби переполняла благодарность. Как же все-таки мило со стороны виконта прислать ей платье… нет, даже целых два! И вовсе не потому, что этим подарком он как бы еще раз подчеркивал, что только пылкая, романтическая любовь заставила его остановить свой выбор на ней — серенькой, незаметной вдове. Просто сейчас, нарядная, совсем не похожая на прежнюю Эбби, она почувствовала себя намного увереннее. Теперь она могла по праву встать рядом с ним перед алтарем и не стыдясь произнести вслед за ним супружеские обеты.
Раньше она робела немного — но совсем не оттого, что ее не поддерживали родственники. Вот и сейчас дядюшка Дэгвуд и его брат-близнец Бейли, принаряженные в одинаковые атласные сюртуки травянисто-зеленого цвета, видимо, сохранившиеся с лучших времен — на сытых боках дядюшки Дэгвуда сюртук угрожающе трещал по швам, — не отходили от нее ни на шаг. Гермиона в сопровождении неизменного Пончика, со столь же неизменной серебряной фляжкой в ридикюле, шествовала впереди.
55 
