Последние отзывы

  85  

Только когда Чейз и Кассандра добрались до отеля «Бель-Эйр» и вошли в тишину своего уютного жилища, они поняли, что остались одни в полном цветов бунгало с двумя спальнями.

И что теперь?

В ответ на его молчаливый вопрос Кассандра попыталась стянуть с пальца тонкий обруч кольца из белого золота, украшенный розочками, – символ вечной любви.

– Оставь, – сказал Чейз, нарушая повисшее между ними молчание. – Я хочу, чтобы оно было у тебя на руке, Кассандра, когда ты станешь рассказывать мне правду о моем ребенке. Правду, Кассандра. Я хочу знать ее.

И Кассандра заговорила, обращаясь к шрамам на своем пальце, все еще не зажившем и не дававшем ей снять кольцо.

– Она…

Она.

Одно это слово вызвало такую боль в сердце Чейза, что ему показалось, будто нож был теперь в нем и его протолкнули глубже и повернули.

Значит, у него была дочь.

Голос Чейза дрогнул при мысли об этом крошечном существе.

– Она в Сиэтле, да?

Кассандра кивнула.

– Это она была тем, другим? Это она заставила тебя уехать от меня?

Когда ее покрытая шрамами и золотистым пушком голова кивнула снова, Чейз спросил нежно и тихо:

– Почему, Кэсси? Скажи: почему?

– Не знаю, – ответила Кассандра едва слышно. – Я не знаю.

Она затрепетала, зарываясь глубже в плюшевые подушки дивана, покрытого мягкими легкими тканями с изображениями тропических плодов и животных. Они так напоминали оперение, которое она когда-то любила носить, ее ведьмино обличье, боевой наряд израненной души, столь сложной, глубокой и одновременно смущенной, встревоженной, трепещущей.

– Мне казалось совершенно очевидным, что я должна уехать и что у меня нет выбора.

Волшебная сказка кончилась. Радугам предстояло истаять и умереть. Для Золушки наступила полночь, а вместе с ней и обещанная расплата. С минуту Кассандра сидела, хмурясь, смущенная и ошарашенная.

– Мне казалось, что все ясно.

– Из-за меня? – Из голоса Чейза Тесье исчезла мягкость. – Потому что однажды я сказал тебе, что не хочу детей?

Ты говорил это вовсе не однажды.

– Но ты ведь и не хотел их, верно?

Не хотел. До тех пор, пока не полюбил тебя.

– Так же, как и ты, – ответил Чейз спокойно. – Что ты с ней сделала, Кассандра? С девочкой, которую ты не хотела?

– Я хотела ее, Чейз.

С того самого момента, когда почувствовала в себе новую жизнь.

– Я хотела ее. Очень хотела.

– Значит, считала, что я не хочу, что я готов отвергнуть свое дитя.

Ты хоть чуть-чуть думала обо мне?

Ее затуманившиеся синие глаза обратились к нему. Они снова были лучистыми и ослепительно яркими.

– Нет, Чейз. Нет. Я никогда не считала тебя таким. Дело в том, что… – Воспоминание внезапно пронзило ее почти непереносимой болью, так что у нее захватило дух.

Он любит тебя. Он будет любить нас.

Откуда-то из глубины ее существа пришел этот голос, сильный и убедительный.

– Тогда в чем дело, Кассандра?

– В том, что я уже возвращалась к тебе, – тихо призналась она. – Мы возвращались.

Но не вернулись.

Эта мучительная мысль не отпускала, не оставляла его.

– А потом?

– Мы возвращались, Чейз, мы возвращались к тебе. Мы возвращались!

Но в ночь, когда она приняла решение вернуться, ей приснился кошмар: ей казалось, что она падает, падает; и когда она проснулась, задыхаясь, то почувствовала влагу, а потом из нее извергся целый поток крови.

– Она умерла, Чейз. Наша девочка умерла.

В сердце Чейза будто снова задвигался нож – боль пронизала его насквозь. С того самого момента в помещении суда, когда он узнал о ребенке, Чейз верил, что его дочь жива: семилетняя девочка живет в Сиэтле, в семье, которую выбрала для нее Кассандра; она счастлива, она веселится и играет…

В последние несколько минут Чейз начал даже понимать, почему его исстрадавшаяся Малиновка поступила именно так: она хотела найти для своей дочки родителей, любовь которых никогда бы не иссякла…

Но их дочери не было в живых… Она не была счастлива, не смеялась, не радовалась солнцу…

– Она умерла, – повторил Чейз шепотом, полным боли утраты.

Он словно оглох, ослеп, онемел. Но она… По лицу Кассандры он угадал, что ее боль не утихала никогда.

– Расскажи мне, что случилось?

Расскажи мне все, если можешь.

– Я была на седьмом месяце, когда у меня начались преждевременные роды. Должно быть, я не дала ей того, что ей было необходимо…

  85