Последние отзывы

  23  

– Прошу прощения, Дороти.

Медицинская сестра отделения интенсивной терапии так и не поняла, что заставило этого вконец измотанного человека стремительно вскочить.

– Я сказала, – повторила Дороти, – что Кассандра спокойнее, когда вы рядом: она чувствует себя лучше.

Смущенный и обескураженный, Чейз нахмурился. Сердце Кассандры не могло забиться быстрее от радости узнавания, даже дыхание ее не могло участиться. Все нормальные реакции исключались, потому что каждый ее вдох и выдох контролировал аппарат. В этих условиях такие определения, как «лучше» или «хуже», теряли всякий смысл. Однако Чейз все-таки вежливо спросил:

– Как вы можете это знать?

– Говорю вам, в вашем присутствии она чувствует себя лучше, поверьте. Даже цвет лица у нее становится другим.

Цвет лица?

Кэсси была белой как простыня, кожа ее отливала голубизной и походила на тоненький слой первого льда на глади холодного зимнего озера. И сама она была холодна, как ледяная вода под этой тонкой ледяной коркой.

От этой мысли ему захотелось кричать, потому что она пронзала его душу непереносимой болью. Но Чейз продолжал смотреть на сестру, будто та была жрицей, а сам он – ее верным учеником и последователем.

– Лучше, – прошептал он едва слышно.

– Лучше, – подтвердила Дороти.

– И еще лучше, когда здесь он, Роберт, любовник…

В голосе Чейза звучала не ревность, а мольба о жизни Кассандры. Что бы ни послужило этой цели, кто бы ни помог ей – это не имело значения. Лишь бы ей стало лучше.

Жрица задумчиво покачала головой:

– Напротив, ей хуже, когда Роберт рядом. Она возбуждается. Возможно, чувствует, как он обеспокоен. Впрочем, здесь нет никого, кто волновался бы за нее больше, чем вы.

Видя его изумление, она слегка улыбнулась:

– Можете назвать это искусством ухода за больными. Дело в том, что вы умеете скрыть свое беспокойство от больной, и она чувствует вашу уверенность, ваше спокойствие.

– Но я сам вовсе не чувствую ничего подобного.

– Не важно. Зато умеете внушить ей надежду и уверенность. Она воспринимает ваши настроения без слов. Вы ведь с ней не разговариваете?

– Не вслух. Вы полагаете, мне следует с ней говорить?

– Я совершенно в этом уверена. Ваши слова, ваше спокойствие… – Дороти замолчала, не закончив фразы.

– Продолжайте.

– Я полагаю, что в прошлом ваши отношения были сложными… даже мучительными, верно? Вам следует избегать упоминания о них. Говорите Кассандре о людях, которых она любит, которые ей дороги, – вы, конечно, знаете, кто они и что о них сказать.

Чейз знал. Он отлично знал это. Он помнил, как страстно Кассандра любила Хоуп; и еще помнил, как страстно она когда-то любила его, когда он вернулся вечером после ужина в обществе Пейдж.

Было два часа ночи. Кассандра сидела в гостиной на покрытом ковром полу перед огромным телевизионным экраном, скрестив босые ноги. Ее купальный халат был выношен до прозрачности, а волосы походили на спутанный клубок лунных лучей.

Лицо ее было задумчивым, и его асимметричность выделялась больше, чем обычно. Только теперь, когда она не пыталась держать себя в руках, Чейз в полной мере осознал, насколько серьезно было ее увечье. Каждую минуту своей жизни, когда Кассандра бодрствовала, ей приходилось держать себя в руках, чтобы дефект лица был как можно менее заметен.

Она не предполагала, что за ней наблюдают, и все ее внимание было направлено на экран. Тонкие, изящные пальцы с силой сжимали пульт дистанционного управления.

Разглядев наконец, что так увлекло Кассандру, Чейз на мгновение испытал нечто подобное шоку…

До сих пор ему не доводилось видеть эту пленку, но у него сохранились впечатления о роскошном празднике, на котором он присутствовал, и одного взгляда на экран было достаточно, чтобы вспомнить, когда и где это происходило. Праздновали день рождения Френсис – ей исполнилось сорок два года. Виктор только что преподнес жене алмазное колье, и теперь именинница выглядела просто ослепительно.

Кассандра, приникнув к экрану, походила сейчас на лозу, с помощью которой в пустыне ищут воду. Было очевидно, что, хотя она смотрит эту пленку не впервые, ее переполняет нетерпение увидеть все это снова.

«– А теперь мои подарки, – обратилась Френсис Тесье к гостям. – Я хочу, чтобы Чейз и Хоуп оценили их, получили от них радость. Чейз и теперь может радоваться своему подарку, потому что он уже управляет его любимыми виноградниками и винодельней: еще немного, и он станет их полновластным владельцем. Хоуп получит подарок несколько позже, когда ей исполнится тридцать, то есть через четырнадцать лет. Этот срок, малышка, кажется тебе вечностью, но время идет слишком быстро! Невозможно поверить, что тебе уже шестнадцать. Прекрасный возраст. Я так ясно, так отчетливо припоминаю день, когда ты родилась».

  23