Особенно,... 
222 
— Садись.
На черном рояле — несколько фотографий в старинных серебряных рамочках. Бабушка с дедушкой в Италии — на фотографии цвета сепии. Их дочь, красавица, вся в белом, косы до пояса, Свадебная фотография, мужчина на снимке — не его отец. Брайан — маленьким мальчиком. Его фотографии нет. Где же старина Бадди, когда-то единственное счастье в ее жизни?
Она проследила за его взглядом и сказала:
— Я снова вышла замуж.
Как обухом по голове. А почему, собственно? Разве у нее не может быть своей жизни?
— Эй… это же здорово. — Тон был неискренним. — Значит, догадываюсь, у меня братишка… я хочу сказать, сводный вроде.
Это… а… замечательно.
— Нет, — возразила она с холодком. — Брайан не имеет к тебе абсолютно никакого отношения.
Ему опять нужна была семья, фамильные корни.
— Понимаю, злишься на меня. Я должен был дать знать о себе, но мне надо было с собой справиться. Ты ведь не можешь не признать: то, что случилось между нами, — ненормально.
Он помолчал, а потом продолжил настойчиво:
— Ты ведь должна признать, что и твоя вина есть.
Холодный взгляд.
— В чем?
Он повысил голос.
— Только не надо. Ты знаешь, в чем.
— На твоем месте я бы не стала из-за этого переживать.
— Слушай… десять лет я из-за этого переживаю. А сейчас просто хочу об этом забыть.
— Кровосмешение. Ты так думал?
Его шокировало, что она с таким безразличием произносит это запретное слово. Хватит с него. Лучше уйти. Непонятно, но захотелось плакать… Многие годы с ним такого не случалось.
— Почему? — Он взял себя в руки.
— Потому что ты мне не сын, Бадди. Усыновили тебя, когда ты был четырех дней от роду.
Он ушам своим не поверил.
— Усыновление не было законным, — спокойно продолжала она. — Мы купили тебя, заплатили деньги, потому что отчаянно хотели сына. Мне сказали, что детей иметь я никогда не смогу. — Она помолчала. — Но Брайана-то я родила, так что, как видишь, врачи ошибались.
Он просто не знал, как ему себя вести, что говорить. Столько мыслей, противоречивых чувств. И пожалуй… хотя удар был страшный… как камень с души свалился.
— Кто я? — наконец спросил он.
— Меня не поставили в известность, — ответила она сухо, потом добавила:
— Я не чувствую, Бадди, что чем-то тебе обязана.
Десять лет назад ты счел нужным меня оставить. Давай-ка притворимся, что ты так и не вернулся.
Элейн приняла душ, потом записалась к парикмахеру. Пробовала привести дом в божеский вид, но уборщица из нее всегда была никудышная, так что она позвонила Лине и вежливо попросила ее вернуться.
— У меня другая работа, сеньора, — твердо заявила Лина.
— Но ты мне нужна, — настаивала Элейн, как будто их связывали особые узы. — Мистер Конти вернулся, а ты знаешь, как он расстроится, если тебя не будет.
— Может, подыщу вам кого другого.
— Не пойдет, Лина. Он захочет, чтобы здесь была ты, прямо в понедельник, с утра. Будь добра, не огорчай его.
Она решительно повесила трубку и налила себе чашечку кофе. Был минутный соблазн плеснуть туда капельку чего-нибудь, но прошел, как только она приняла во внимание свое новое положение. Росс вернулся. Надо держать марку.
Она позвонила Биби.
— Не угадаешь, — театрально заявила она, не обращая внимания, что они несколько недель не разговаривали.
— Что, пусик? — осведомилась Биби, с трудом скрывая досаду, что ее подловили.
— Мы с Россом опять вместе. Мне хотелось, чтобы ты узнала об этом первая.
— Как, вы вместе? — Удивление выплеснулось через край. — Вчера вечером он был с Джиной. Мне жаль, милочка, но ты ошибаешься.
— Биби, — твердо заявила Элейн, — я не дурочка. Вчера вечером он, возможно, и был с Джиной, а сегодня утром вернулся ко мне. Чтобы остаться.
— Ты уверена, пусик?
— Конечно, уверена.
У Биби потеплел голос. Она процветала на эксклюзивных сплетнях.
— А Джина куда делась?
— Как насчет обеда в понедельник? Тогда все и расскажу.
— Я занята в понедельник, но, наверное, все переиграю. Да, ради тебя, пусик, переиграю.
— Прекрасно. В час в «У Джимми»?
— В «У Джимми», милочка, такая скучища. Я подыскиваю новый ресторанчик, очень славный. Китайский. Моя секретарша позвонит тебе в понедельник утром и скажет адрес.
— Отлично. — Элейн повесила трубку и улыбнулась. Обед с Биби. Достойное возвращение в нормальную жизнь.
Ангель дождалась, когда горничная уйдет, и взялась за работу.
222 
