Особенно,... 
57 
Он резко отпустил ткань.
Девушка упала бы, не поймай он ее за руки. Затем он посадил ее рядом с собой на кушетку. Все в ней трепетало от волнения.
– Именно поэтому вы позволяете заточить свое тело во все это? – Она поочередно коснулась лацкана его куртки, жилета, рубашки и накрахмаленного воротника.
– Разве чувственность ассоциируется только с мягкостью, Фрэнсис? – Он взял руку девушки и провел ее пальцами по куртке: по высокому жесткому воротнику, обтянутым тканью пуговицам, небольшим складкам на плечах. Прикосновение к грубой ткани вызвало воспоминания о том, что скрывается под ней. – Моя куртка совсем не мягкая. Но ведь я мужчина. – Он передвинул ее руку на свой шелковый жилет, зажигая огонь в ее крови. – Хотя этот шелк не менее нежен, чем ваш, не правда ли?
Она застыла, очарованная и возбужденная, а он провел ее пальцами по своему лицу. Кожа на его щеках была тугой и гладкой. Фрэнсис ощутила покалывание подстриженных бачков, легкую шероховатость подбородка. Совершенные, абсолютно мужские формы. Он повернул голову и поцеловал подушечку ее указательного пальца. У него были мягкие, приятные на ощупь губы. Фрэнсис непроизвольно издала стон – остановившийся в горле вздох. Девушка опустила голову и закрыла глаза.
Он положил ее руку себе на горло.
Все ее ощущения сосредоточились на этом нежном закруглении под подбородком. Сильные мускулы были обтянуты шелковистой кожей. Твердые края галстука и воротника рубашки неожиданно грубо царапнули ее пальцы. Накрыв руку Фрэнсис своей, Найджел помог ей распустить узел галстука. Затем отпустил ее ладонь, которая вдруг соскользнула с жесткой накрахмаленной ткани и легла на скрывавшуюся под рубашкой гладкую кожу. Контраст был просто поразительным. Фрэнсис вся дрожала и понимала, что больше не может отрицать правду: в сочетании с жесткой тканью его кожа казалась еще более нежной.
– Думаете, англичане постоянно скованны? Возможно, вы правы. Но когда красное сочетается с зеленым или пурпурное с желтым, цвета дополняют друг друга и делаются еще ярче. Поэтому я ношу грубую куртку поверх шелкового жилета. Для своих рубашек я выбираю самую тонкую ткань, какую только могу найти, чтобы затем накрахмалить ее в том месте, где она касается моей шеи. Полагаете, это делается специально? Или это лишь каприз моды? Только не говорите, что одежда англичан лишена чувственности.
Она ощущала ладонью биение его сердца и такое желанное тепло. Ей хотелось просунуть руку под его рубашку. Ее пальцы как будто бы обладали памятью, и ее тело реагировало точно так же, как в библиотеке Фарнхерста, когда она оставила метку на его груди. Дыхание ее стало прерывистым и напряженным, и она никак не могла справиться с ним.
Фрэнсис отдернула руку от его обнаженной кожи.
– Ваша одежда не что иное, как разновидность брони.
Найджел улыбнулся. Его губы изогнулись в ленивой гримасе, но Фрэнсис чувствовала скрытую за ней напряженность.
– А почему бы и нет? Разве мы не должны защищать от мира нашу бренную плоть? – Он отбросил галстук и распахнул рубашку. Его кожа влажно поблескивала. Темные глаза Найджела по-прежнему не отрывались от ее лица, веки чуть опустились, пряча его взгляд под густыми ресницами. Затем он откинул голову. – Когда животное сдается врагу, то подставляет ему мягкое и незащищенное горло. Поэтому я защищаю свое крахмалом.
Охваченная смущением, Фрэнсис встала.
– Но вы подставляете его мне? – Ее голос дрожал. – Вы не считаете меня своим врагом, Найджел?
– Это не важно. – Он поставил ногу в сапоге на валик кушетки, а другую положил на обтянутое тканью сиденье. – Я достаточно хорошо защищен. – Он отстегнул шпоры и, подержав их в руке, отбросил. – У меня даже есть металл на пятках. – Шпоры с грохотом упали на пол. – А от пальцев ноги до колена я заключен в панцирь, как краб. Мне всегда нравилось прикосновение хорошо выделанной кожи.
Он поймал запястье Фрэнсис и опять притянул девушку к себе. Гладкая и мягкая поверхность его сапога касалась ее бедра. Кожа чувственно скользила по тонкой ткани ее шаровар. Контраст был ошеломляющим.
– Это все ловушка. Ваша капитуляция – обман. Вы похожи на тигра, который, оскалясь, подставляет живот своей жертве. Фасоны и моды цепями сковывают вас. Эти великолепные строчки и петли для пуговиц сделаны не для того, чтобы ими пользовались. Ваша одежда отвергает требования тела и лишь демонстрирует богатство и власть.
57 
