Последние отзывы

  108  

Найджел позволил ее рукам скользнуть себе под сюртук. У него был спокойный, невозмутимый вид.

– А Лэнс? Я ведь не ошибся, правда?

– Какое это имеет значение? – глухо произнес Лэнс. – В жизни бывает всего лишь одна большая любовь, не правда ли? Такая, как у тебя и Катрин. Я уступаю ей дорогу.

Фрэнсис хотела уйти, но кресло, казалось, крепко держит ее. Сердце то бешено колотилось, то замирало.

Катрин подняла руки и обхватила ладонями лицо Найджела.

– Лэнс любит тебя так же, как я. Он понимает.

Найджел ласковым движением убрал ее руки.

– Какое милое предложение – любовь втроем?

Фрэнсис не заметила, как Лэнс пересек комнату и подошел к ней. Он взял ее за руки и стащил с кресла. Чадра сползла, и Фрэнсис увидела его глаза. У Лэнса был почти безумный вид – падший ангел, перед которым разверзся ад.

– Мисс Вудард! Фрэнсис! Разве вы не видите? Риво сдерживает свои чувства из-за нас! Черт возьми, вы ничего не значите для него, и я тоже здесь лишний. Пойдемте со мной! Оставьте их с Катрин вдвоем. Сейчас мы больше ничего для него не можем сделать.

– Бог мой, какая благородная жертва! – Голос Найджела, холодный и ясный, слегка вибрировал. – Черт бы тебя побрал, Лэнс, не впутывай в это дело Фрэнсис! Ты уже достаточно напакостил! Что ты во всем этом понимаешь? Ты без всяких колебаний толкнул Фрэнсис ко мне в постель, но захлебнулся в сантиментах по поводу Катрин. В какие игры ты играешь?

– Значит, эта индийская шлюха не давала остынуть твоей постели? – Катрин откинулась на спинку кресла и улыбнулась Найджелу. – А почему бы и нет? Мы не дети. Но какое право тогда ты имеешь ревновать меня? Я же не ревную. Мы оба не без греха. Это ничего не меняет. Верни мне свою верность, любовь моя. – Она соблазнительно подалась вперед. – Пойдем со мной.

– Я не ревную, – бесстрастно ответил Найджел. – И ни на что не претендую. Весь этот абсурд, эта гадкая маленькая мелодрама не моих рук дело. А если кто-то и забыл, то я могу напомнить: у нас с Лэнсом есть долг перед Англией. Будущее Европы висит на волоске. Тебе не кажется, что это гораздо важнее, чем все эти дьявольски неуместные эмоции?

Найджел шагнул к двери, но Катрин удержала его, ухватив за рукав.

– Нет, Найджел, не сейчас. Скажи мне! Я должна знать прежде, чем ты уйдешь.

Он остановился и взглянул на нее сверху вниз. Его голос источал сарказм.

– Кроме всего прочего, мы заключили сделку. Ты нарушила ее.

Лэнс шагнул вперед, но Катрин жестом остановила его.

– Найджел прав, дорогой. Ты не понимаешь. Спускайся вниз к остальным. Скажи Пьеру, пусть делает то, что я сказала. – Лэнс колебался, и тогда Катрин спокойно подошла к нему и обняла. Во время страстного поцелуя голубые глаза ангела закрылись.

– Иди, – сказала она. – Все в порядке.

Лэнс вышел из комнаты, не поднимая глаз на Фрэнсис и Найджела.

Катрин закрыла дверь и прижалась к ней спиной.

– Ты убьешь меня, Найджел, чтобы исполнить свой мерзкий долг? Я не сойду с этого места. Не отрицай, что любишь меня!

Он взглянул на нее, разыгрывая легкое удивление.

– Я никогда не любил тебя. В конце концов, ты ненавидела меня с момента нашей первой встречи той ночью на Арбате, когда я отверг твое предложение.

Атмосфера в комнате изменилась: явственно прозвучали раскаты грома, за которыми должна последовать буря. Фрэнсис смахнула слезы с глаз и проглотила застрявший в горле огненный ком. Она ощущала горький привкус во рту.

Катрин вновь подняла руку и провела пальцем по его губам.

– Но ты не можешь отрицать страсти! В нашей власти все вернуть назад, любимый, а заодно и завладеть всем миром. Если я могу простить тебя, то почему этого не можешь сделать ты? – Ее ладонь скользнула ему на затылок.

Найджел мгновенно высвободился.

– О нет, милая. Времена изменились. Какую бы цену ты ни потребовала за поцелуй, на этот раз я не готов заплатить ее.

Ее щеки порозовели от ярости, губы приоткрылись в злобной усмешке.

– Тогда будь ты проклят!

Найджел вернулся к окну. Он не знал, насколько можно доверять своей интуиции, но был уверен, что изменить что-нибудь уже поздно. Он понял это сразу, увидев Лэнса и Катрин. Почему он не прозрел раньше? Он потерпел сокрушительное поражение! Произошло то единственное, чего он не допускал в своих рассуждениях: Катрин жива. Это объясняло все: провалы, нестыковки времени и места, сомнения в преданности соратников. Что он говорил Уиндхему? «Кому еще известны наши секреты в России и то, чем мы занимались во Франции? Мне хотелось бы думать, что какой-то незнакомец сумел проникнуть в нашу маленькую группу». Это не был незнакомец. Это была Катрин.

  108