Последние отзывы

  40  

– Промой ему рану, потри спину. Сделай что-нибудь. Доверься мне.

Его взгляд потеплел. Когда он так смотрел, Пенелопе хотелось верить ему. Да, нельзя забывать, он – правитель, который умеет заставить людей делать то, что ему нужно.

Они оба стояли спиной к присутствующим в комнате. Пенелопа быстро обернулась и слегка коснулась губами его губ.

Это мимолетное прикосновение почти лишило ее последних сил, Пенелопе захотелось броситься в его объятия. Пусть он подхватит ее на руки, успокоит. Убийца так напугал ее не потому, что пытался убить ее, Пенелопу, а потому, что покушался на Деймиена.

Она вдруг поняла, что это уже не первое нападение. Это доказывали его торопливые ответы на вопросы Меган, к тому же Саша, да и все телохранители в точности знали, что надо делать.

От пережитого испуга Пенелопе хотелось прижаться к Деймиену, убедиться, что с ним все в порядке. Но Деймиен не был ранен, она – тоже, вместо них пострадал Саша.

Зрачки Деймиена расширились, черное расплывалось на темно-синем, он хотел ее.

Пенелопа прошептала прямо в его губы:

– Я попробую, ради тебя.

Она развернулась, оторвалась наконец от Деймиена и вернулась к Саше. Меган с тревогой следила за ней взглядом. Ей так хотелось верить, что волшебная сказка действительно стала былью, но даже она сомневалась.

Деймиен ждал. Ждал Саша. Ждали крестьяне и слуги принца.

Пенелопа с трудом сглотнула. В горле у нее пересохло.

– Мне понадобится кувшин с водой, – обратилась она к хозяину, стараясь говорить твердым голосом, – и крапива, чтобы остановить кровь. И лаванда, если есть.

Пенелопа его исцелила! По крайней мере, Саша в это верил. Деймиен наблюдал, как она промывает и перевязывает рану, забавляясь и все же испытывая за нее гордость. Легкими движениями Пенелопа поглаживала спину мужчины без всякого смущения и обычной девичьей робости.

Саша облегченно вздохнул и объявил, что боль ушла. Он хотел самостоятельно вернуться в дом, но Деймиен его остановил. Отдых после битвы, сказал он, – самая приятная часть доблестного поступка. Хозяин предоставил Саше комнату, чтобы тот спокойно поправлялся. Саша не стал спорить, а когда на следующий день почувствовал себя лучше, то вернулся к подготовке праздника и продолжал командовать из своей временной резиденции.

Деймиен отвел Пенелопу в сторону и с благодарностью поцеловал. Она взглянула на своего принца ясным взглядом, но он видел, что девушка взволнована. Оно и понятно. Деймиен собирался постепенно приучать Пенелопу к обязанностям и привилегиям нвенгарской принцессы, но так получилось, что все обрушилось на нее разом.

Так было и на празднике. События следовали одно за другим таким плотным потоком, что Деймиен бы не удивился, если бы Пенелопа, схватив рапиру, велела ему убираться в свою Нвенгарию и оставить ее в покое.

И первым событием оказалось явление принца-регента.

Он прибыл в королевской карете в сопровождении по крайней мере четырех дюжин конногвардейцев в двойном строю и со сверкающими саблями наголо. Принц-регент должен был остановиться в доме Трасков, самом большом жилом здании в округе. Это означало, что для нужд принца надо выделить целое крыло.

К счастью, семья в основном пользовалась восточным крылом, так что левое, под Сашиным неотрывным надзором, было несложно переделать в покои для английского монарха, точнее, для регента при его троне. Пенелопа понятия не имела, какими ресурсами располагает Деймиен, но в дом привезли огромную кровать, гобелены, – некоторые из самого Карлтон-Хауса, мягкие кресла, достаточно просторные, чтобы вместить телеса принца; посуду, канделябры, драпировки, скамеечки для ног, столы, обитые мягкими тканями скамьи, туалетные столики, кресло-каталку.

Меган и Пенелопа наблюдали за приготовлениями издали. Нвенгары не позволяли ни одной из них вмешиваться.

– Боже мой, – восклицала Меган. – У Кэти Роупер принц-регент никогда не останавливался. Я теперь сто лет буду рассказывать об этом.

Пенелопа же была рада, что хоть кто-то извлекает удовольствие из всей этой суеты. В доме царила полная неразбериха. Саша не переставал улыбаться Пенелопе и каждый раз, когда ее видел, подходил и касался ее руки. Сердце леди Траск раздирали противоположные чувства: с одной стороны, она была счастлива принимать в своем доме королевскую особу, с другой – «О Господи, а как же гостевые комнаты? Ими столько лет никто не пользовался!».

  40