Особенно,... 
67 
Какая-то пара толкнула Грэнта сзади, и это напомнило ему, что они стоят среди танцующих пар. Он снова механически принялся вальсировать, но все его мысли были сосредоточены на прекрасной женщине, которую он держал в своих объятиях, на ее глазах, обещавших так много.
— Никогда не обещай того, что не можешь или не собираешься дать, Аманда, — веско предупредил он. — Это может плохо кончиться, если мужчина, с которым ты заигрываешь, не джентльмен.
Взгляд ее заставил его остановиться.
— Покажи мне, — снова тихонько проговорила она, и голос ее разлился теплом у него внутри.
— С удовольствием, искусительница.
Не дожидаясь окончания танца, он взял ее за руку и поспешно вывел из зала, желая скорее оказаться с ней наедине, пока она не передумала.
— Только помни, ты просила это. Потом не забывай, что ты хотела этого так же как и я. Никаких запоздалых сожалений или упреков.
Все время, пока Аманда шла к своей комнате, она пыталась унять свою совесть и рассудок, боровшиеся в ней с чувством.
Это было неправильно, нехорошо.
Но чувство было таким сильным! Она так жаждала его, так томилась по нему.
Это было грешно. Она непременно должна была попасть в ад, но его объятия, его поцелуи были для нее раем.
Он был помолвлен с другой.
Да, но сегодня он будет принадлежать ей и только ей — в ее постели, забыв о других. Она знала, что, как и остальные, он не желал ничего, кроме ее тела, и совсем не думал о ней как о личности. Она считала, что даже не очень нравится ему, что он, затаив на нее обиду, отказывается видеть в ней нечто большее, чем шлюху. И то, что она предлагала ему себя этой ночью — разве это не укрепляло его дурное мнение о ней?
И все же, несмотря на все это, впервые за всю свою жизнь она была безумно, безнадежно влюблена. Имело ли значение все остальное? Разве не было у нее права на свое маленькое счастье, на миг любви, пусть мимолетной и неразделенной? На одну ночь блаженства — всего лишь на одну ночь в объятиях любимого человека, чтобы сохранить воспоминание об этом на всю жизнь.
У Аманды больше не осталось времени на размышления, когда они вошли в комнату, и он заключил ее в свои объятия. Его губы слились с ее губами, руки прижали ее к крепкому телу, и с этого момента для нее существовал только Грэнт. Больше ничто ее не волновало. Только он. Ощущение его. Его вкус, его запах. Он неотрывно глядел на нее, пока руки его развязывали шнурок ее накидки, стягивая ее с плеч на пол. С глухим стоном он снова впился ей в губы и прижал ее своим телом к закрытой двери.
Прежде чем она смогла понять, как ему это удалось, он уже стащил платье вниз, руки ее оставались в рукавах, а груди просвечивали, скрытые лишь тонкой кружевной рубашкой. Он тихонько засмеялся, лаская их, слегка покусывая сосок.
Аманда потеряла разум от желания, подаваясь навстречу ему, всхлипывая и извиваясь с головы до ног.
Когда его руки оказались у нее под юбкой, пройдя сладостный путь от колен до талии, ей показалось, что она сейчас лишится рассудка. Искусно лаская ртом ее грудь, он порывисто оголил ей бедра.
Его пальцы продолжали свое вторжение, зажигая ей кровь, будоража желание, до тех пор, пока она не переполнилась им настолько, что была готова взорваться от самого острого наслаждения, какое только ей доводилось испытать. Он прижался сильнее, и она почувствовала нечто жаркое, пульсирующее, упершееся в ее живот.
— Грэнт, — задыхалась она, — пожалуйста… в спальне. Не сейчас…
Глубоко дыша, он скользнул руками к ее ягодицам, обхватив их и лаская своими длинными, сильными пальцами.
— Я не могу ждать так долго, — выдохнул он. — Обними меня ногами.
Даже когда он снял с нее трусики и начал погружаться в нее, что-то еще сопротивлялось в ней.
— Мы не можем. Не здесь…
— Можем. Прямо здесь. Прямо сейчас. — Нависая над ней, с этой черной повязкой, скрывавшей один его глаз, в то время как другой горел неистовым желанием, он был очень похож на пирата, наслаждавшегося захваченным сокровищем.
Дрожь охватила ее. В следующее мгновение жаркий, жесткий, трепещущий его член толкнулся в нее, заставив ее вскрикнуть и крепче сжать его своими ногами. Толкнулся еще, и она, чувствуя, как он заполняет ее, все больше раскрывалась навстречу ему.
— Так, так, дорогая, — упоенно шептал он. — Прими меня. Прими меня внутрь, целиком. Согревай меня. Держи меня. О, Боже, ты чудесна!
Она не смогла бы ответить, даже если бы захотела, потому что в этот момент рот Грэнта прижался к ее рту, а язык раздвинул ее трепещущие губы. Притиснув Аманду к двери, Грэнт обхватил ее снизу руками, а ее ноги обвились вокруг него. Она крепко прижалась к нему, дрожа всем телом. Страсть и возбуждение в ней нарастали, она жаждала слиться с ним воедино.
67 
