Особенно,... 
95 
Пока отряд белозёрцев протискивался в ворота, стояли навытяжку, переглядывались. А заметив пленного, поразевали рты.
Новгородцы сбредались на улицы с такой прытью, будто приезд чужаков сопровождался пением вечевого колокола. Город пестрел от разноцветных одежд, полнился людским гомоном и восторженными визгами мальчишек. Эти, сбившись в стайку, помчались впереди белозёрских коней, благо отряд шёл неспешно.
Улыбки на лицах горожан сменялись недоумением и страхом, едва взгляды касались Розмича. Кто таков, простые новгородцы не различали, строили догадки. На самом подъезде к мосту в спину алодьского дружинника прилетел камень. Стражи видели, но неудовольствия, что пленника обижает кто-то, кроме них, не выказали.
Полат исподволь изучал строения – хоть и не был в Новгороде с позапрошлой весны, а понастроили с тех пор немало. Впрочем, эту его часть знал довольно неплохо, некогда она была отдельным городом – Славной, или же Словенском.
Когда Рюрик начал возводить на другом берегу Новый город, никто не думал, что он разрастётся и поглотит древнюю Славну. Между ними по-прежнему текла широкая река, но возведённый Рюриком мост соединял части подобно пуповине. Два города стали неразрывным целым.
Мост через Волхов – великая задумка Рюрика. Он стоял, как говорили, «на быках». Такой высокий, что любая лодья под ним пройдёт. Долгий мост – целых триста шагов, а то и поболе, на случай разлива. Ширина тоже знатная – можно торговые ряды возвести, а место всё равно останется. И для проезда, и для прохода, и для хоровода.
Как только выбрались с торговой стороны на берег, сооружение открылось во всей красе. Когда Полатов конь ступил на морёное древо, наездник мысленно дрогнул. Больно всё удачно до сей поры складывалось. Но сначала он, за ним и остальные, рядами въехали на ладно сбитую твердь, заполнив собою, таким образом, четверть великого моста.
Но, оказавшись ровно посередине, они потеряли всякое желание двигаться дальше. У съезда, на том берегу, грозными рядами высились словенские копейшики, все в бронях и при щитах, на которых даже издали можно было опознать образ лютого зверя.
– Назад, пока не поздно! – прошипел Арбуй, стараясь вывернуть скакуна, но белозёрцы, стоявшие с краю, мешали этому движению.
Он приподнялся в седле, оглянулся и поник.
Полат проследил за его взглядом.
Даже если каким-то чудом они бы разминулись друг с другом на мосту, съезд и там был надёжно перекрыт несколькими рядами словенских дружинников. Мало что вооружены до зубов, так пред собою ещё и заграждения из кольев выставили.
– Вперёд! Шагом! – бросил Полат и тронул коня.
Отряд медленно пополз дальше. Тогда ряды копьеносцев расступились, пропустив вперёд нескольких всадников, – они столь же неспешно выехали навстречу белозёрцам.
– Вельмуд?!
Полат стиснул кулаки, спина вмиг покрылась потом, в животе похолодело. Он натянул поводья, заставляя коня остановиться, вперил взгляд в узкое, как и у всех северян, лицо предводителя.
Князь Русы уже староват: борода в серебре, взгляд будто пылью припорошен. Но по-прежнему крепок в седле и смотрит, словно ястреб. Он заговорил первым:
– Здрав будь, Полат Рюрикович!
– И тебе не болеть, Вельмуд… Батькович… – голос Полата едва не сорвался на крик. Сердце забилось пленённой птицей. – К чему столь… богатая встреча? Али не рады мне?
– Рады, князь! Ещё как рады! Да только в Новгороде нынче неспокойно, и воев со всех земель и стран многовато…
– Если за жизнь мою боишься и проводить под своей защитой хочешь, то зря. Сам доберусь. Мои молодцы тоже при оружии и князя в беде не оставят.
Заслышав эти слова, Арбуй поперхнулся и покрылся красными пятнами. Если так пойдёт и дальше, то Полат, не сходя на новый берег, всё дело испортит.
Вельмуд тоже вроде бы смутился:
– Княже, что такое говоришь? За этими стенами, – он указал на мощный детинец позади, – не враги собрались, а союзники.
– Так к чему же подобная встреча, Вельмуд? – голос Полата всё-таки «дал петуха», белозёрский князь тут же побагровел и оскалился.
– Во имя мира, – откликнулся тот. – Много горячих голов, да каждый при оружии… Разумеешь?
– От меня-то что хочешь? – выпалил Полат.
– От тебя – ничего. А твоим воякам мечи и луки сдать надобно. Не обессудь, – Вельмуд развёл руками, – решение новгородского наместника. Коли опасаешься чего, оставь при себе двух-трёх лучших на время схода, но не более.
95 
