Особенно,... 
93 
Случись Второе Пришествие, вся Славия разом рухнет в подземные недра, в Пекло. Ни одна словенская душа не спасётся. Что может быть ужаснее?!
Кульдей хотел помочь… во имя Господа и ради спасения собственной души.
– Ултен? Да помер, кажись, со страха! Искренний был человек, хоть и поп, – сказал Ласка и прикрыл покойнику веки.
– Что поп, что не поп – всё одно на суд Велесов отправится, – заключил Борята.
Когда Полату доложили о смерти священника, он задумчиво поправил на пальце драгоценный перстенёк – Риона не поскупилась, да и кульдей не зажал, не присвоил подарочек – и приказал похоронить.
Как у этих диких скоттов положено поступать с телом после смерти, никто не знал, но что христиане своих не сжигают – слышали. Спросили Арбуя. Тот рассудил, что коли странный мужик в женских балахонах был священником, надо завернуть в бересту и подвесить на дерево. А дальше придёт бурый и всё сделает как должно. Так и поступили.
Полат, поглядывая, как тело Ултена вздёргивают на сосну, как на крепкой верёвке подтягивают всё выше и выше, ещё раз вспомнил их первый, тайный разговор. Как через своего посланца извещала его Риона о смерти отца, как просила скорее прибыть из дальних далей в Новград и занять принадлежащее ему по праву место.
– И каков резон твоей госпоже, монах, зазывать меня на престол, когда её Олег и сам бы неплохо королевствовал?
– Светлый князь! Страшится она мужа-язычника и весьма обижена на него, что за государственными делами совсем позабудет жену. Моя госпожа мечтала бы вернуться на родину, в благословенную землю гэлов. Признаться, и я, и другие приближённые тоже давно скучаем о прекрасной зелёной стране Эрин. Но пока Орвар Одд господствует в Славии, в Новгороде и Алоди – ни нам, ни моей королеве не видать родных берегов.
– Трогательно, – молвил Полат. – Значит, ты думаешь, что Олег сам собой уплывёт за море, если мне удастся занять отцовский престол?
– Не буду кривить душой, светлый князь! – ответил Ултен и поклонился на всякий случай, а то кто ж этих варваров знает. – Я уверен, что этот викинг будет до последнего держаться за своё, как и его несносный брат Гудмунд. И им придётся умереть, чтобы мы благополучно добрались в свою страну. Но королева всё ещё любит своего мужа и дитя от него. Она не знает также, чего боле страшиться – Одда Стрелка или того, что может остаться без защиты с кончиною своих нынешних покровителей. Смерти Одду моя госпожа не желает, но помешать не сможет…
– И как же она поступит, коли с князем Олегом случится непоправимое?
– Дозволь ей со свитою оставить Алодь на твоё попечение. Едва мы пристанем к берегам зелёной Эрин, её печаль пройдёт. И она, и дочь её уединятся для служения Всевышнему в одной из святых обителей…
Дядя княгини Сулы, Арбуй, наблюдал за той встречей из тайной комнаты, не пропуская ни единого жеста и слова кульдея. Когда же Полат милостиво разрешил монаху покинуть терем, Арбуй вышел из своего укрытия и направился к князю.
– Что на это скажешь? – опередил Полат своего советника.
– Думаю, что священник вполне искренен. Ему можно доверять. И алодьские с ним ладят. Пусть послушает, что промеж собой говорят. А ты пообещай, что будешь милостив к этой, как её там…
– Рионе, – подсказал Полат задумчиво.
– И пусть я, хоть убей, не пойму, чем она нам может быть полезна сейчас. Но зато монах немало пожил среди варягов и мурманов, ему ведомы многие языки. Редко встретишь грамотного в наших землях. Пусть молится своему богу, пока он нам интересен как глаза и уши. Если всё пойдёт по-моему, настанет черёд и Алоди.
– Добро! – согласился Полат. – Но мне кажется, что Олеговых дружинников даже здесь слишком много.
Арбуй понимающе кивнул…
Вспоминал ли он сам о том давнем разговоре сейчас, провожая взглядом обмотанное берестою кульдеево тело? Вряд ли.
Вот и Полат, как повернулся и двинулся прочь – тоже забыл. Нет человека – нет и обещаний, нет и уговора с ним.
Глава 5
Последние дни путешествия для Розмича длились, как навязчивый ночной кошмар. Он то проваливался в наваждение, то возвращался в безрадостную явь.
Кажется, на день его привязывали к седлу, на ночь кулём бросали близ костра. Кажется, рядом всё это время были стражи, лиц которых дружинник не различал.
Кормили ли? Этого Розмич не знал, не понимал, не помнил. Поить – точно поили, но вода была горше сока полыни. По нужде ходил под себя, потому как вывести бешеного алодьского воина к кустам дураков не находилось. Развязывать его запретили под страхом смерти.
93 
