Особенно,... 
89 
– И чего это значит?.. – медленно, с угрозой проговорил Розмич.
Под суровым взглядом дружинника кульдей стушевался, замямлил что-то невразумительное. Но Розмич уже не слушал, погруженный в собственные мысли, в сравнении с которыми даже полынь слаще мёда кажется.
Когда спала оторопь, дёрнул скотта за рукав, велел:
– Пойдём. Ловчана разыскать нужно!
Ловчан нашелся сам, не ступили и десятка шагов.
Лицо бескровное, глаза огромные и будто пустые. Губы сжаты в тонкую линию, плечи напряжены так, что жилы того и гляди лопнут. Вена на шее неистово пульсирует.
– Ты как тут очутился? – насторожился Розмич.
– Вас искал. Видел, как ушли, а нагнать не успел. После окончательно потерял. – Ловчан хватанул ртом воздух, опёрся рукой о ближнее дерево. – Разговор есть.
Ни Розмич, ни кульдей не осмелились перебить дружинника. Ждали.
Тот некоторое время собирался с мыслями, после огляделся и пробормотал:
– Просто в голове не укладывается. – Снова вздохнул. До того тяжко, будто грудь могильным камнем придавлена. – Я тут…
– Не томи, Ловчан!
– У меня живот прихватило, ну я в кусты и отошёл. Подальше, чтобы… не сильно разило. Сижу… и тут голоса рядом. А сумерки уже, видать меня плохо. Хотел крикнуть, но прикусил язык, потому как в говорившем князя узнал. Не мог же я Полату сказать, мол, отойди, княже, я тут… тужусь. Пришлось молчать.
– Ну! – подтолкнул Розмич.
– Ну и слышу… Полат вещает: «Это знак божий! Туго нам в Новгороде придётся. Кабы живыми остаться». А ему отвечают: «Не бойся, князь. Я твоих богов не боюсь, и ты их не бойся! Что до Новгорода – Олега там не будет».
Полат вроде как рассердился, кулаком о ладонь стукнул. А второй продолжает: «Валит не подведёт. Он дружину в Кореле не терял, как все думают. Просто увёл и до срока хорониться велел. Ему мурмане давно поперёк горла встали. Он при Гостомысле был уважаемым человеком. А при Рюрике да его варягах? Тьфу, одним из воевод. Они Олега по пути в Новгород встретить должны были, у порогов».
«Не оплошают?» – спросил Полат. Второй ответил: «Ты, князь, не в первый раз о том беспокоишься. Зря. На порогах всё по уму сделают. Я в Валите больше, чем в себе самом, уверен. Он мне жизнью обязан – это же я его тогда в Кореле на путь истины направил, против мурман настроил. Так что Новгород пуст, придёшь и сразу на княженье сядешь – кто единственному сыну Рюрика перечить станет, кроме Олега? А его уж и нет».
«А боги?» – вновь отозвался Полат. «Дались тебе эти боги! – рассмеялся второй. – Отцово наследство заберёшь, сделаешь подношение побогаче, и всё. Но… и обещанья свои не забудь. Сучка Едвинда с полукровкой варяжским тоже стоили немало». Полат ему: «Не забуду. Я добро помню. Всё выполню, если задуманное сбудется».
– Вот такие дела, – закончил Ловчан уныло. – Я опосля всё-таки высунулся малёк, второго разглядел. Арбуй это был. Дядя княгини Сулы.
Розмич стоял, будто пыльным мешком пришибленный, мысли в голове путались.
– Это что же? Олег убит?!
– Может, да, а может, и нет, – пробормотал Ловчан. – Вдруг сумел отбиться от Валитовой дружины. Кто знает? С Олегом тоже немало народу ходит.
Недоброе молчание затянулось надолго. Сумерки стали гуще самого наваристого киселя – того и гляди стемнеет окончательно. Вдобавок – похолодало так, что пальцы начали коченеть.
– А у нас тоже новость, – сообщил кульдей невесело.
– Какая?
Розмич хмыкнул. После рассказа Ловчана весть Затеи казалась сущей безделицей.
– Да Затея, дура, записку мне в сапог сунула, когда из Белозера уезжал, – равнодушно сказал он. – И с чего, спрашивается, решила, будто грамоту разумею.
– Так… это я сказал, – отозвался Ловчан.
– Когда?
– Ещё в походе. Она о тебе выспрашивала, а я хвалил, как мог. Она спросила, мол, неужели и грамоте обучен? Я кивнул.
– Так послание на латыни! – встрял кульдей. – Это редкая грамота! Очень редкая! Думаю, из нашего отряда никто, кроме меня, не прочтёт, даже князь. И в Алоди – одна Риона, стало быть.
– Ну… – Ловчан смутился окончательно. – Она спрашивала, по-каковски читать умеет, я и ответил, что по-всякому. Она перечислять начала – по-булгарски там, по-латыньски… а я каждый раз кивал. Я ж как лучше хотел.
– Эх ты… человек! – протянул Розмич. – Что делать-то будем?
– Долго придумывать нечего, надо скорее вперёд Полата до Новагорода пробираться, – зашептал Ловчан. – Кто там от Олега оставлен, при младшей Рюриковне? Предупредить. А коли русь пришла из-за Ильменя, то и Вельмуда. Так, мол, и так, вражьи замыслы. Если князя Олега порешили предательски – на Вельмуда, на русь одна надежда!
89 
