Особенно,... 
106 
Чимней-Рок была еще и важной вехой на пути продвижения переселенцев, потому что она знаменовала конец прерий и начало путешествия по великим равнинам. Однако у эмигрантов не было времени отметить это важное событие. Пройдя до полудня только половину пути, они спешили дальше, их путь был теперь обозначен извилистой линией телеграфных столбов, ведущих на запад к Форт-Митчелл и Ларами.
Как обычно, Мэтт жаловался на свое существование, оказавшись снова в самодельном гамаке, сооруженном из брезента и подвешенном к изогнутым ребрам фургона.
— Я чувствую себя, как поросенок в мешке! — раздраженно ворчал он. — Или, возможно, как гусь, приготовленный для жарки, это более точное сравнение. Все, чего мне недостает, это яблока, засунутого в рот!
— Не раздражай нас, брат, — посоветовал ему Джордан. — Ты здесь лежишь и нежишься целый день, обращаешься с нами, как наследный принц, а мы все у тебя на побегушках, и при этом все, что мы от тебя слышим, это постоянные жалобы.
— Ха! Да я для вас как пойманное животное, над которым вы издеваетесь. Если ты думаешь, что большое удовольствие болтаться в этом хитроумном изобретении, беспомощному, как рыба в сети, ожидая, когда оно развяжется и я свалюсь вниз, то ты должен изменить свое мнение, Джордан.
Его брат сочувственно улыбнулся и легонько хлопнул его по заду.
— Оставь жалобы для своего доктора, Мэтт. Это было его гениальное предложение.
А пока лежи спокойно на спине и наслаждайся окружающим ландшафтом и ветерком.
— Ветерком? — возмутился Мэтт. — Да с тех пор, как ты поднял брезент с обеих сторон фургона, я просто захлебываюсь пылью.
— Но в любой момент можно снова опустить его, и тогда ты ничего не увидишь так же, как и не будешь дышать свежим воздухом, — не слишком доброжелательно предложил Джордан. — Будешь, как говорится, вариться в собственном соку. А если ты не перестанешь привередничать, то я подумаю о твоем замечании насчет яблока. Если Джейд не сделает этого раньше меня.
Мэтт услышал, как Джейд откликнулась со своего сиденья впереди фургона:
— Это не поможет. Он просто будет бормотать через яблоко!
Если Мэтт надеялся, что отношение к Джейд других переселенцев изменится после того, как она стала его женой, то его ожидало сильное разочарование. Толпа прихожан, собравшаяся возле его фургона в следующее воскресное утро, была меньше, чем обычно, да и те, кто пришел, явно игнорировали ее, хотя после проповеди пожимали Мэтту руки и желали ему скорейшего выздоровления. Именно тогда у Мэтта и возникла идея, чтобы Джейд пела во время его следующих служб.
— Ты даже можешь исполнить гимн или сыграть что-нибудь на своей флейте, — сказал он ей, с энтузиазмом развивая свою неожиданную мысль.
— Не знаю, Мэтт, — с сомнением ответила она. — А что, если они не захотят слушать, как я исполняю религиозные гимны, ведь они считают меня шлюхой.
Он заговорщически улыбнулся и подмигнул.
— Думай об этом как о развлечении армии, милая. , .
— Хмм! Вражеской армии, без сомнения.
— Ты сможешь победить их всех. Медленно, вероятно, но верно.
Джейд только покачала головой и произнесла:
— Я действительно рада, что у одного из нас такая сильная вера. Или такие необычные фантазии.
Следующие два дня их путь пролегал мимо еще более причудливых горных нагромождений. Они миновали Кастл-Рок, больше похожую на массивную средневековую крепость, а также Тэйбл-Рок с совершенно плоской и ровной вершиной. Потом гору Скотт-Блафф, названную по имени торговца мехами Хайрема Скотта, который умер здесь около сорока лет назад. Испещренный временем и ветрами, горный массив был не таким высоким, как Чимней-Рок, но гораздо шире у основания, чем горные скопления, которые они встречали раньше, здесь было много трещин, ущелий и огромных выступов.
Караван оставил берег Северной Платт, обходя горы с южной стороны. К северу, вдоль реки, лежала совершенно непроходимая территория, известная как «плохая земля». Даже индейцы называли этот район Ме-а-на-те, что означало «Холм, который трудно обойти».
Объезд вдоль левого края горного массива привел их к небольшому продуваемому ветрами ущелью среди горных хребтов — проходу Митчелла. От сильных порывов восточного ветра фургоны сотрясались, брезентовые покрытия хлопали на ветру, воздух, казалось, не попадал в задыхающиеся легкие. Пыль вихрилась в воздухе, как маленькие смерчи. Через несколько секунд у всех горло было забито толстым слоем пыли.
106 
