Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
81 
У Дэниела вытянулось лицо.
— Пожалуйста! Здесь будет совсем мрачно, когда Йен где-то прячется, Харт готов откусить всем голову, а папа кричит, как раскат грома. А после вашего отъезда они станут еще хуже.
Бет чувствовала, что когда Дэниел окажется между ними, его вспыльчивость и бунтарство будут поводом для Харта и Кэмерона еще суровее относиться к нему.
— Ладно, — сказала Бет. — Ты, случайно, не собрал свои вещи?
— Нет, но у меня есть одежда в папином доме в Лондоне, — Дэниел отбежал на несколько шагов и прошелся колесом. — Я буду хорошо себя вести, обещаю!
— Вы с ума сошли? — прошипела Кейт, когда Бет подошла к окошечку за билетами. — Зачем вам сажать себе на шею этого чертенка?
— Он будет полезен, и мне его жалко.
Кейт с изумлением посмотрела на нее.
— Да от него одно беспокойство. Его отцу надо спустить него шкуру.
— Сложное дело быть родителями.
— О, в самом деле… А у вас были дети?
Острая боль кольнула сердце Бет.
— Нет, но я знала множество детей.
Она улыбнулась смотрителю станции, подошедшему к окошечку.
Он занес билет Дэниела на счет Килморгана, с некоторым удивлением посмотрев на Бет, которая сама пришла за билетом, а не прислала слугу. Мысль, что ее милость покупает что-то для себя, привела бы в ужас любого.
— И еще я бы хотела послать телеграмму, — сдержанно сказала она и подождала, пока смотритель найдет для нее карандаш и бумагу.
— Кому, миледи?
— Инспектору Феллоузу, — ответила она. — В Скотланд-Ярд в Лондоне.
Глава 17
Одиночество больше не успокаивало Йена.
Он смотрел на бурлившую воду, катившуюся по дну ручья, свои грязные сапоги, край килта, намокшего от водяных брызг.
В его жизни было такое время, когда рыбалка на ручье Эбернети, где не было ничего, кроме ветра, неба и воды, успокаивала его. Но сегодня он чувствовал себя усталым и опустошенным.
Строго говоря, он был не один. На камне неподалеку от него забрасывал удочку старый Джорди. Когда-то давно Джорди служил на конюшне у отца Йена, но, уйдя на покой, жил отшельником в горах, в пустынном месте, на много миль удаленном от всего живого. У него был домик, маленький и ветхий. Джорди был слишком необщительным даже для того, чтобы нанять кого-нибудь помочь содержать домик в порядке.
Вскоре после своего освобождения из сумасшедшего дома Йен натолкнулся на убежище Джорди. В то время Йен был непредсказуемым и беспокойным, его мгновенно раздражало пристальное внимание семьи и слуг. Он потихоньку уходил из дома и в одиночестве бродил по пустынным равнинам, пока однажды жажда и стертые ноги не привели его к порогу домика из серого камня. Джорди молча открыл перед ним дверь, утолил его жажду водой и виски и позволил ему остаться.
Джорди, будучи молчаливым человеком, когда-то учившим мальчика Йена ловить рыбу, не задавал никаких вопросов. Йен помог ему починить часть осыпавшейся крыши, а Джорди накормил его и отвел ему угол, где он мог доспать. Йен оставался у него, пока не почувствовал, что может смириться с существующим миром, и вернулся дорой.
И у Йена появилась привычка приходить сюда, когда события становились для него невыносимыми. Он помогал Джорди сделать необходимые починки, а Джорди своим молчанием успокаивал Йена.
В это утро Йен пришел рано. Он снял рубашку и принялся наносить штукатурку на внутренние стены домика Джорди, чтобы наступавшей зимой в него не прорывался ветер. Джорди теперь был слишком слаб, чтобы делать какую-то работу, он сидел и курил свою трубку, как обычно, не произнося ни слова.
Когда Йен сделал свою работу, они с Джорди закинули на плечо удочки и молча направились к ручью Эбернети. «Бет бы понравилось здесь».
Откуда появилась эта мысль, непонятно, но это было правдой. Ей бы понравился шумный бег ручья, красота вереска, пробивавшегося между камней, сладкий аромат воздуха. Она бы улыбнулась и сказала, что поняла, почему Йен пришел сюда, и, вероятно, сделала жест, которого бы не понял Йен.
Йен взглянул на Джорди. Старик сидел на камне в своем заношенном до дыр килте. В одной руке он небрежно держал удилище и неизменную трубку в зубах.
— Я женился, — сказал ему Йен.
Выражение лица Джорди не изменилось. Он вынул трубку изо рта и сказал:
— О-о, да? — и снова сунул трубку в рот.
— Да. — Йен помолчал, не отпуская удилище. — Она красивая девица.
81 
