Особенно,... 
56 
– Конечно! А ты как считаешь, Маркус?
– Да уж, – суховато отозвался герцог, и Ханна чуть не подпрыгнула от неожиданности: герцог стоял рядом и наблюдал, как она любуется собой… и его фамильными драгоценностями.
Покраснев как рак, Ханна принялась теребить браслет.
– Я просто пошутила. – Она старалась не смотреть герцогу в глаза.
– В самом деле, украшений так много и они так великолепны! Никто и не заметит, что под ними надето… – Она нехотя сняла браслет.
– Теперь нужно все убрать, а то вдруг что-то сломается или потеряется. – Бросив на Розалинду умоляющий взгляд, Хана повернулась к герцогу спиной и принялась возиться с остальными браслетами.
– Разумеется, это была шутка, – подтвердила Розалинда. – Даже не надейся, что тебе больше, не придется покупать платьев, Маркус. Кстати, нужно напомнить Селии, что сегодня придет портниха снимать с нее мерки.
С этими словами она вышла, после чего в комнате воцарилась тишина.
– Замочек браслета никак не поддается. – Отчего-то у Ханны задрожали пальцы, а сердце Готово было выскочить из груди.
– Понятно. – Герцог подошел поближе, а Ханна все не сводила глаз с упрямого браслета, думая о том, что если ее щеки запылают хоть чуть-чуть жарче, то копна волос на голове вспыхнет ярким пламенем.
Маркус взял ее руку, приподнял и внимательно осмотрел замочек.
– Как вам понравились жемчужины? – небрежно спросил он.
Ханна покраснела.
– Они прекрасны.
– Обязательно наденьте их на следующий бал.
– Да, конечно, – пробормотала Ханна и отвела глаза. Герцог отпустил ее руку, и когда он отступил на шаг, Ханна нерешительно покосилась на него.
– А знаете, эти украшения вам идут, – произнес он уже более дружелюбно. – Вы неплохо в них смотритесь.
– Спасибо. – Ханна закашлялась.
Герцог по-прежнему не спускал с нее глаз, и теперь в его взгляде сквозила легкая насмешка.
– Вы правы, лифа платья почти не видно.
Да он над ней потешается! Сам принес ей эти жемчужины, сам заставил их надеть…
Стараясь не обращать внимания на герцога, Ханна отвернулась и занялась браслетом.
– Наденьте их завтра. – Маркус протянул ей красиво оформленную бумагу.
Оставив застежку в покое, Ханна пробежала листок глазами.
– Еще один бал?
– Да. Надеюсь, этот прием пройдет более гладко: леди Карлайл умеет заботиться о гостях. Мы тоже на сей раз подготовимся как следует, договорились?
– Да. – Ханна положила приглашение на туалетный столик, и по-прежнему не желавший расстегиваться жемчужный браслет скользнул по запястью. – Вы решили, какие украшения мне надеть?
Герцог медлил с ответом, и Ханна залилась румянцем. Опять ляпнула лишнее! С чего она взяла, что герцог будет помогать ей выбирать бусы? Да и какая, собственно, разница, какие надеть – все они изящны и элегантны.
– Ладно, спрошу Розалинду. Она наверняка подскажет. – Ханна завела руки за шею, чтобы расстегнуть ожерелье.
– Да, пожалуй, так будет лучше, – подтвердил герцог и отвел ее руки. – Позвольте…
Ханна старалась стоять неподвижно, пока он возился с замочками, щекоча пальцами чувствительную кожу шеи. Наконец первое ожерелье соскользнуло ей на грудь. Герцог спокойно взял его и положил в шкатулку, а затем принялся возиться с другой застежкой.
Ханна зажмурилась, проклиная себя за глупость. Ну кто просил ее надевать сразу пять бус? К счастью, застежка поддалась, и с шеи сползла вторая нитка бус, потом третья, четвертая.
Поняв, что на ней осталась лишь последняя нитка, Ханна облегченно вздохнула и открыла глаза. Она стояла, вцепившись руками в спинку стула – даже костяшки побелели, но герцог этого будто и не замечал.
Ханна покосилась на зеркало – женщина как женщина. По виду и не скажешь, какая буря бушует у нее в душе.
Герцог по-прежнему возился с последней застежкой. Конечно, Ханна знала, что он смотрит на бусы, но постороннему наблюдателю показалось бы, что он любуется ею, наслаждаясь видом обнаженной шеи и плеч, словно страстный любовник.
Дыхание ее тут же стало прерывистым, в ней боролись страсть и желание. Что вдруг на нее нашло? Они с герцогом не любовники, и он никогда не нагнется и не приникнет губами к ее шее, к той точке над ухом, прикосновение к которой сводило Ханну с ума настолько, что она готова была позабыть обо всем на свете. И уж конечно, она не должна об этом думать, не должна! Она не смеет желать, чтобы он хоть на миг припал губами к этой точке, иначе… Иначе мига будет явно мало…
56 
