Последние отзывы

  97  

Вечером, когда Хани одевалась для выступления, к ней пришел Люк.

— Привет, — сказала ему девушка. Маккензи ничего не ответил.

— Что-то не так, Люк?

Шериф молча вытащил из кармана сложенный лист бумаги и бросил его на стол. Хани вопросительно посмотрела на него. Люк все еще молчал. Тогда Хани отложила щетку для волос и взяла листок.

Разворачивая бумагу, оказавшуюся большим плакатом, девушка чувствовала на себе взгляд Маккензи. Первое, что она увидела, было имя Джейка Симмонса. Сердце Хани заколотилось быстрее, когда она прочла объявление о том, что этот шулер разыскивался за убийство сыщика в Миссури. Там также сообщалось, что на счету Симмонса еще несколько убийств подобного рода.

Хани уронила руки и в отчаянии посмотрела на шерифа.

— Я рассказала тебе о Симмонсе, Люк, — вымолвила она.

— Ты прочла весь плакат? — К удивлению Хани, в его голосе звучал холодок.

Девушка снова поднесла плакат к глазам и стала читать дальше.

— Там написано, — заговорил Люк, — что Симмонса и жертву видели в компании привлекательной молодой блондинки, которая, вероятно, была сообщницей убийцы.

— Я рассказала тебе о Симмонсе, — едва слышно повторила она.

Подойдя к Хани, Маккензи взял ее за подбородок и заставил взглянуть себе в глаза.

— Скажи мне только, что ничего не знала об убийстве. — Он уже не обвинял Хани, он почти умолял ее. И вдруг она поняла, что не может больше лгать шерифу. Девушка опустила глаза, и это было равносильно признанию. Люк молча отпустил ее и подошел к окну.

— Не думаешь же ты, в самом деле, что я имею отношение к убийству, — сказала Хани. — Если бы мне только в голову пришло, что Симмонс замышляет перерезать горло этому человеку, я сделала бы все возможное, чтобы остановить его.

— Понимаю. А потом оказалось, что уже слишком поздно обо всем рассказывать капитану, — саркастически произнес шериф.

— Мне было страшно, Люк. Неужели ты не понимаешь? Симмонс узнал, что я видела, как он убил Петерса, поэтому, без сомнения, он захотел бы разделаться со мной. Все, что я смогла сделать, — так это убежать с парохода и спрятаться от него.

— Ты видела, как убивали представителя закона, и даже не удосужилась зайти к местному шерифу и рассказать ему обо всем.

Хани смотрела ему в спину.

— Наверное, я бы так и поступила, если бы не была перепугана до полусмерти и была бы в состоянии думать. И к тому же я бы не смогла доказать собственную невиновность. Симмонс наверняка стал бы все отрицать, и я бы оказалась единственной подозреваемой. Еще бы! Женщина без определенных занятий и денег, которую видели с Петерсом незадолго до его убийства!

Маккензи продолжал смотреть в окно.

Хани чувствовала, что еще немного — и выдержка покинет ее.

— А почему ты думаешь, что капитан парохода поверил бы мне?! — выкрикнула она. — Ведь ты же не веришь мне сейчас!

Люк резко повернулся к ней.

— Я не говорил, что не верю! — сердито возразил он.

— Тебе и не надо ничего говорить, — сквозь слезы прошептала девушка. — Все и так ясно — по твоему поведению.

Шериф боролся с охватившими его чувствами. Он понимал, что несправедлив к ней, но все еще не хотел признать этого.

— По моему поведению? — возмутился он. — Горшок котел сажей корил! Что скажешь о своем поведении?

Хани больше не могла сдерживаться:

— О! Я так и ждала, когда ты начнешь копаться в моем прошлом! Конечно! Ты можешь спать со мной, можешь делать вид, что заботишься обо мне, но на самом деле ни на мгновение не забываешь, что я… падшая женщина! Самовлюбленный шериф Маккензи не опустился до такой твари, как я! Я не добропорядочная, не так ли?

— Нет, Хани, ты не права, — горячо возразил Люк. — Я только никак не возьму в толк, почему ты не рассказала мне всего? Ты была свидетельницей убийства, а убили такого же представителя закона, как я!

И вдруг Хани почувствовала странное опустошение, у нее больше не было сил спорить.

— Я согласна, что была не права, не сказав тебе всей правды, но… Знаешь, Люк! Не думаю, что мой рассказ хоть как-то помог бы делу. Что случилось — то случилось. Если ты полагаешь, что это я убила Петерса, арестуй меня. А если не веришь — проваливай отсюда к черту и оставь меня в покое.

Девушка не обернулась, услышав, как хлопнула дверь. Она решила, что не будет плакать. «Песочный замок все равно должен рассыпаться, — подумала она. — И почему это я решила, что все может быть иначе?»

  97