Особенно,... 
57 
Мак приподнял ее и сделал еще одно мощное движение.
— Да! Мак! Да!
— Пока еще нет, — остановился Мак.
На его лице застыло сосредоточенное выражение. Он задрожал, и на теле выступила испарина. Тем временем его ладони скользнули по гладким бедрам Изабеллы туда, где соединялись их тела, и пальцы стали умело и уверенно дразнить и ласкать ее естество. Изабелла уже чувствовала, как растет напряжение внутри ее и горячая волна окутывает ее тело, но эти прикосновения сводили ее с ума. Они лишь усиливали возбуждение, и все ее тело стремилось им навстречу. Изабелла вскрикнула, и ее звонкий голос взлетел к потолку большой светлой комнаты.
Дыхание Мака стало хриплым, он цепко держал ее в руках и как сумасшедший неистово стремился достичь пика. Он приподнял ее и опустил и вновь приподнял. И еще, и еще…
Изабелла откинулась назад, отдаваясь воле Мака. Когда наступил долгожданный момент любовного экстаза, Изабеллу затопили такие острые ощущения, что ей показалось, что она теряет сознание. Когда она открыла глаза, Мак смотрел на нее и улыбался.
— Ты прекрасна, — хрипло сказал он, — любовь моя, радость моя. Как же ты прекрасна!
Изабелла поцеловала его горячие губы, а он потянул ее на себя и лег на кушетку, прижав к себе. Они так и не разъединили свои тела, плоть Мака оставалась такой же напряженной, что и в самом начале. Он продолжал с улыбкой смотреть на нее.
Они постепенно успокоились, сердца стали биться ровнее. Горели, потрескивая, угли в камине, согревая комнату. Ей было вдвойне тепло лежать сверху на Маке, который был прекраснее любого матраса, на котором ей приходилось лежать.
— Я всю тебя испачкал красками. — Мак провел пальцами по щеке Изабеллы. — Наверное, следы краски остались на моих пальцах, когда я растирал их.
— Я привыкла, — улыбнулась Изабелла, — и всегда обожала смотреть на тебя, перемазанного в краске.
— Или пахнущего краской?
Иногда Мак превращал работу над картиной в бурные любовные игры, если они с Изабеллой случайно оказывались в студии одни.
— А это мне нравилось больше всего, — призналась Изабелла.
Она давным-давно не ощущала такой удовлетворенности, такого насыщения. Здесь была любовь, она исходила от Мака и окутывала собой Изабеллу.
— Нам хорошо вместе, — шептал ей на ухо Мак. — Все газеты в отделах светской хроники рассказывали о нашем браке, но они никогда не знали, насколько нам было хорошо.
— Газеты печатали такую ерунду, — поцеловала его в щеку Изабелла, ей нравилось, что щека была колючей.
— Особенно мне понравилось, — засмеялся Мак, — когда они придумали, будто я заблудился и оказался в Риме вместо нашего суаре.
— Это я виновата. Мне тогда так надоели с расспросами, куда ты делся, что я всем объявила, что ты, должно быть, заблудился. Я помню, что сильно злилась тогда.
— На меня?
— На них. Это не их дело, где ты находишься. Это касалось только тебя и меня.
— Но теперь я здесь, — тихо сказал Мак.
Изабелла качнула бедрами, чувствуя его твердую плоть внутри:
— Точно, здесь.
— Я здесь, чтобы остаться, — хрипло сказал Мак. — Навсегда.
— В таком положении это будет очень неудобно, даже для тебя.
— Не знаю, — поцеловал ее Мак, — мне здесь нравится.
Изабелла приготовилась что-то сказать, но вдруг почувствовала медленное движение Мака, и все ее слова замерли на губах, растворившись в чувственном удовольствии. Он всегда так делал: дожидался, когда она становилась податливой и сонной, а потом вновь зажигал ее с такой силой, что в конце оба чувствовали изнеможение и полное удовлетворение. Мак оставлял ее задыхающейся от удовольствия, разгоряченной, смеющейся и счастливой.
Когда они вместе достигли вершины экстаза во второй раз, то были уже на полу, Изабелла — по-прежнему сверху, сорванный занавес из красной парчи укрывал их тела. Мак хрипло засмеялся, потом его глаза потемнели, как бывало всегда, когда он готовился излить в нее свою жизненную силу. Его руки блуждали по влажному телу Изабеллы, запахи любви смешивались с запахом краски. Всякий раз, когда Изабелла слышала этот запах, она вспоминала о Маке.
Мак прижал ее к себе, и они затихли, пытаясь отдышаться. Они долго лежали в полной тишине, не разговаривая, пока в высокие окна не стало заглядывать солнце.
— Мак, — пробормотала Изабелла, — что с нами случилось?
— Ты вышла замуж за Маккензи. — Мак провел ладонью по ее волосам. — Надо было быть сумасшедшей, чтобы пойти на это.
57 
