25 
— Всю жизнь он был неприкаянным, — продолжал Блейк. — Наполовину дворянин, наполовину крестьянин, он не принадлежал ни к тем, ни к другим… Вы понимаете, что я имею в виду?
Эмма молча кивнула, избегая встречаться с ним взглядом. Блейк вздохнул:
— В общем, у него никогда не было дома, который он мог бы назвать своим. И вдруг ему привалило счастье: свой дом, своя семья! Подозреваю, что именно страх лишиться всего этого и заставил его так себя вести нынче утром.
Эмма резко встала и пересекла большой зал, направляясь к дверям. Блейк поспешил за ней и схватил за руку, пытаясь остановить на пороге.
— Он хороший человек. Он не виноват в своем происхождении!.. — настойчиво повторил он, и Эмма удивленно обернулась на эти слова.
— Разумеется, не виноват.
Блейк, заморгав, отпустил ее руку и, отступив на шаг, неуверенно спросил:
— Вас не покоробило то, что вы узнали о его родителях?
— Господь с вами, сэр, вы меня обижаете таким предположением.
— О! — Блейк явно растерялся. — Приношу вам свои извинения, миледи… — И, откашлявшись, добавил: — Я подумал… ваше молчание… вы поторопились покинуть зал…
Эмма с легкой улыбкой похлопала его по плечу, словно успокаивала ребенка:
— Я просто решила найти мужа и проследить, чтобы он позавтракал.
— Ах, так… — Блейк выпрямился и улыбнулся ей в ответ. — Разумеется. Тогда я вернусь к своей трапезе.
Глава 4
Внутренний двор походил на муравейник: работа там так и кипела. Эмма едва узнала еще недавно пустынную площадь, на которой теперь толпилось множество народа. Однако у кого она ни спрашивала, где находится ее муж, никто не мог дать ей ясного ответа. Наконец ей все же удалось узнать, что Эмори на коне выехал за стены замка.
Это известие сильно озадачило Эмму, и она медленно отправилась назад, размышляя по дороге, что ей теперь делать. Неожиданно лицо ее просветлело, и она ускорила шаг.
Блейк единственный в большом зале заметил ее возвращение. Эмма улыбнулась ему, но, не останавливаясь, продолжила свой путь на кухню. Там она торопливо собрала корзину с едой и наполнила фляжку элем. Пусть это будет шагом к их примирению. Пожалуй, даже выражением ее признательности за бережное отношение к ней прошлой ночью. Она ведь понимала, что Эмори проявил к ней доброту и заботливость, насколько это позволяли обстоятельства. Хотя делать это был не обязан. От мужа не требовалось доброты к жене. Эмма не раз слышала рассказы о жестоких мужьях, которые избивали своих жен и всячески издевались над ними.
К счастью, ее миновала эта участь. Отец очень тщательно выбирал ей первого мужа Он нанял людей выяснить все что можно о предполагаемых женихах и остановил свой выбор на лорде Фальке, отличавшемся добрым нравом и кротким сердцем. Да и замок Эберхарт находился поблизости от ее родного дома, так что Эмма могла часто навещать отца. Кроме того, лорд Фальк считался человеком степенным, проводившим много времени за учеными занятиями, которые нередко вынуждали его на долгий срок отлучаться из дома.
Эмма подозревала, что в глазах отца это и было главным преимуществом Фалька, дающим Эмме возможность и в замужестве сохранить свободу, к которой она привыкла, живя в родительском доме.
По правде говоря, выбор он сделал удачный. Если не считать того, что Фальк так и не смог заставить себя разделить с ней брачное ложе, Эмма была счастлива два года своего замужества. Жизнь ее текла точно так же, как в отцовском доме. Теперь она приобрела второго мужа, и на этот раз благодаря Рольфу. Эмма не сомневалась, что кузен счел своим долгом стать советчиком королю в этом вопросе.
Да, ей повезло, что в ее жизни были два таких прекрасных человека, как ныне покойный отец и двоюродный брат Рольф. Размышляя об этом, Эмма поднялась по лестнице в свои покои, чтобы взять лук и стрелы. Конечно, судьба благосклонна к ней. Лорд Эмори уже выказал себя добрым и ласковым мужем. Перед ее мысленным взором постепенно вырисовывался образ сильного, сурового на вид мужчины, в душе которого жил маленький обиженный мальчик, жаждавший обрести родной очаг и теплые объятия доброй женщины, на которую можно положиться. Эмма была именно той женщиной, какая ему нужна. Она была в этом уверена.
— Гром и молния! — взревел Эмори, вспарывая живот негодяю, осмелившемуся взмахом меча задеть плечо рыцаря.
Глаза разбойника потрясенно расширились, когда острая сталь пронзила ему внутренности. Он с ужасом опустил взгляд на свой живот, из которого мощной струей брызнула кровь, и упал на землю. Его сообщники попятились, но не разбежались, выжидая лишь удобного момента, чтобы поразить свою добычу.
25 
