27 
— Отчего у вас эта рана, мистер Монтгомери? — спросила Симона, забинтовывая плечо чистыми полосками материи.
— Нож, — коротко ответил он. Она огорченно посмотрела на него:
— Это сделал один из тех грабителей, когда вы пытались вернуть мой саквояж?
— Похоже, что так. Симона покачала головой:
— Скажите, зачем вы рисковали жизнью ради нас? — Она закончила бинтовать рану и почувствовала себя гораздо свободней, когда он надел рубашку.
— А теперь мне хотелось бы получить кусочек пирога.
— О, конечно. — Она поспешила на кухню и начала взволнованно резать пирог, затем от неожиданности уронила нож, услышав позади себя голос Сэма:
— Пожалуй, я съем его на кухне, чтобы не мешать вашему делу.
Симона взволнованно приложила руку к груди.
— Я не слышала, как вы вошли.
— Большинство людей не слышит, как я передвигаюсь, мэм. Должно быть, эта особенность появилась у меня вместе с индейской кровью.
Рука Симоны дрожала, когда она ставила перед ним чашку кофе. Сэм сразу заметил это.
— Простите, что напугал вас.
Он стоя ел свой кусок, в то время как она продолжила раскатывать тесто для других пирогов.
— Мистер Монтгомери, что вы имели в виду своим недавним замечанием о золоте? — спросила Эви, присоединившись к ним.
— Просто я хотел предупредить, чтобы вы были внимательны и могли отличить «золото для дураков».
— «Золото для дураков»? — недоуменно переспросила Эви.
— Железный колчедан. Он выглядит как золото, но не такой тяжелый и блестящий.
Эви глубоко вздохнула:
— Видимо, придется изучать все, что касается золота, если мы хотим остаться в этом городе.
Стрелок улыбнулся:
— Конечно, придется, мэм, потому что в этом городе оно повсюду в ходу.
К большому удивлению женщин, Сэм Монтгомери оставался в кондитерской до конца дня, молча сидя за столом. Когда Эви не занималась покупателями, она чистила яблоки, чтобы заготовить их впрок. Слух о новых владельцах кондитерской быстро распространился, и к ним стали толпами приходить старатели за куском домашнего пирога.
Было уже темно, когда Сэм Монтгомери наконец ушел.
— Странный человек, — сказала Эви, запирая за ним дверь.
— Мне кажется, он просто застенчив, — возразила Симона.
— Пусть так, но в одном я уверена, — заявила Эви, — вряд ли кто-нибудь попытается ограбить нас, когда он сидит за столом с шестизарядными револьверами на бедрах. — Она мрачно нахмурилась. — Если, конечно, он сам не собирается ограбить нас.
— О, дорогая, он просто старается помочь, — успокоила ее Симона.
Они сели подсчитывать дневную выручку. Чашка была полна золотого песка, а кошелек распух от денег. Эви подсчитала и довольно улыбнулась:
— Завтра мы сможем купить молоко и яйца. Я закажу новую вывеску над дверью. Думаю, «Запретный плод» — это то, что надо.
В этот вечер они легли спать очень усталые, но уверенные в своем будущем.
Глава 8
Встав с постели, Эви по привычке выглянула в окно спальни и отшатнулась назад, с удивлением увидев Сэма Монтгомери, прислонившегося к стене здания на противоположной стороне улицы.
— Симона, иди скорее сюда, — тихо позвала Эви. Протирая глаза, Симона вылезла из постели и подошла к окну.
— Смотри, это Сэм Монтгомери. Что он, по-твоему, здесь делает?
— Может быть, он голоден и ждет, когда мы откроем кондитерскую, — предположила Симона. В голосе ее явно звучали ласковые нотки, но Эви была настолько озабочена увиденным, что не обратила на это внимания.
— Но я видела его и вечером, перед тем как лечь спать.
— Неужели ты полагаешь, что он простоял там всю ночь? — с сомнением заметила Симона.
— А ты что думаешь? — спросила Эви, подозрительно взглянув на подругу.
— Мне кажется, мы должны пригласить его. Возможно, ему некуда идти. Ты видела, как миссис Миллер обошлась с несчастным парнем? — Симона печально посмотрела на одинокую фигуру на противоположной стороне улицы. — Вероятно, и остальные относятся к нему так же.
— Ну да, ведь он же стрелок, Симона. — Эви отвернулась и начала одеваться, а Симона осталась у окна. Ей было жаль Сэма Монтгомери.
— А я думаю, его избегают потому, что он наполовину индеец, а не потому, что он стрелок, — протяжно сказала Симона. — Он нравится мне, и я в долгу перед ним.
— Мне он тоже нравится, — заявила Эви, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. — И если он готов всю ночь дожидаться куска пирога, его, безусловно, следует пустить в дом.
27 
