Особенно,... 
63 
– Я скажу тебе дословно то, что сказала мне моя мать, – заявила Лидия. – Иди сюда.
Кларисса помедлила, потом откинула одеяло и прошла вслед за мачехой к туалетному столику, где та оставила предмет, который принесла. Наклонившись ближе и прищурившись, Кларисса увидела, что это маленький серебряный жезл и какой-то пирог. Лидия взяла в руку жезл.
– Формой и размером это напоминает мужской орган, – объявила она. – Представь, что это ключ к твоему замку.
При этих словах Кларисса прикусила губу и подумала, не было ли нечто твердое между ног Эйдриана, все время тыкавшееся в нее, этим самым ключом. Она смутно представляла, где находится ее замок, хотя никогда не исследовала этот район. А вот Эйдриан исследовал, и, насколько она помнила, довольно тщательно.
– Этот пирог – твой замок, – объявила Лидия. – Твой замок не открыт и прекрасно подходит по размеру к мужскому жезлу, или ключу. Он маленький и узкий, и в нем есть тонкая пленка кожи, называемая... ну, чаще всего ее называют девственной вуалью.
Кларисса попыталась вглядеться в лицо Лидии, заметив ее явный внезапный дискомфорт. Очевидно, все эти технические детали раздражали ее. Но Лидия заставила себя продолжить:
– В первый раз мужчина должен прорвать ее. Вот так.
Кларисса вздрогнула, когда мачеха резко опустила жезл вниз, с громким стуком вонзив его в пирог. Кларисса смотрела на разбитую румяную корочку, а потом подняла руку, чтобы вытереть сок, брызнувший струей из пирога и запачкавший ее лицо. Пирог был с какими-то ягодами или вишней, и – как ни слепа была Кларисса – она видела, что сок, сочащийся вокруг наполовину погруженного в пирог жезла, был густо-красным.
– Цитируя мою мать, скажу, – мрачно продолжила Лидия, – у тебя будет кровотечение. И тебе будет больно, как и следует ожидать. Но если тебе очень повезет, он закончит это быстро и оставит тебя одну плакать в одиночестве. Но я почему-то сомневаюсь, что лорд Моубри будет таким деликатным.
Оставив на столе беспорядок, который она устроила, Лидия повернулась к двери и открыла ее. Выходя, она сухо бросила:
– Наслаждайся своей первой брачной ночью.
Кларисса смотрела, как закрылась дверь, потом на ватных ногах шагнула к стулу у туалетного столика и села. Она, похоже, не могла оторвать взгляд от пирога. Едва подрумяненная, почти белая корочка была испачкана – и пропиталась – красным соком раздавленных фруктов. Жезл все еще торчал в нем, гордый и твердый.
– Черт! – выдохнула она. Кларисса поклялась себе, что не позволит Лидии расстроить ее, но это было... да, это действительно могло расстроить.
– Миледи?
Кларисса обернулась на голос Джоан и увидела, как смутный силуэт ее служанки вплывает в комнату.
– Я видела, как миссис Крамбри выходит из вашей спальни. Все в порядке?
– Я... – Кларисса умолкла и откашлялась, потом быстро забыла, что собиралась сказать. Вместо этого она спросила: – У нас действительно есть девственная вуаль и мужчина действительно должен прорвать ее?
– Ну... – Кларисса услышала нерешительность в голосе девушки.
Она прикусила губу.
– Это правда, не так ли?
– Нуда. Но...
– И будет кровь и боль?
Джоан вздохнула:
– Миледи, вам не надо было позволять леди Крамбри запугивать вас. Первый раз болезнен для большинства женщин, но...
– Для большинства? – с надеждой перебила ее Кларисса. – Значит, это не всегда так?
– Я слышала, что некоторые женщины почти не чувствуют боли, – заверила ее Джоан.
– Слышала, – повторила Кларисса. – Слышала? Но ты действительно знаешь кого-то, кто не страдал от боли и крови?
– Ну... – Джоан помедлила, потом закрыла дверь спальни и с решительным видом приблизилась. – Не думайте об этом. Ну же. Я уверена, лорд Моубри сделает так, что для вас это пройдет как можно легче. Теперь нам нужно вас одеть.
– Но...
– Миледи, – прервала ее Джоан, – вы хотите выйти за него или нет? Вы действительно предпочли бы выйти за лорда Прадомма или кого-нибудь вроде него? Потому что, уверяю вас, я не думаю, что лорд Прадомм вообще стал бы заботиться о вашем комфорте и благополучии.
– Не стал бы, – согласилась Кларисса и, вздохнув, встала. – Тогда давай собирать меня. Я должна сегодня выйти замуж.
Радостное предвкушение, с которым она проснулась, исчезло без следа. До разговора с Лидией она с нетерпением ждала предстоящей ночи; она думала, что это будет как та ночь в ее комнате, когда Эйдриан заставлял ее пальцы на ногах подгибаться и учащенно биться сердце и когда возбуждение струилось в ней, как вода в реке после сильного ливня. Теперь она знала, что это будет связано с болью и кровью, и вдруг ужасно пожалела, что родилась женщиной. Ведь, в конце концов, безусловно, лучше быть жезлом, чем пирогом.
63 
