Последние отзывы

  60  

— Я выхожу здесь. — Кэмерон надел рубашку, следом за ней — жилет, потом наклонился и прильнул к ее губам долгим нежным поцелуем. — Не хочу рисковать и возвращаться вместе с тобой. Я пройдусь через поля, а ты в экипаже доедешь до самого дома. Поднимайся наверх и прямиком в свою спальню. Я приду к тебе туда.

От его слов на Эйнсли снова пахнуло теплом. Каким же он может быть нежным этот резкий, грубоватый мужчина! Кэмерон выходит из экипажа, чтобы спасти ее и ее репутацию, а не просто исчезает в ночи, удовлетворив плотское желание.

— В мою спальню? — уточнила Эйнсли. — А не лучше ли будет встретиться в твоей? — Его крыло дома было практически пустым, а Эйнсли поселили в углу переполненного гостями крыла.

— Мне будет легче объяснить, почему я в гостевом крыле, если вдруг кого-то встречу. — Кэмерон повесил на шею платок, но не стал его завязывать, Эйнсли открыла рот, собираясь возразить, но он опередил ее: — Ты можешь хоть что-нибудь сделать без возражений, женщина?

— По правде говоря, нет. Я не привыкла следовать указаниям, не задавая вопросов.

— В таком случае королеве Англии, должно быть, со многим приходится мириться. Повернись.

На этот раз Эйнсли решила выполнить его просьбу, не задавая вопросов, и Кэмерон зашнуровал ей корсет, и сделал это быстро, со знанием дела, как опытная служанка.

— Ты великолепная, ты замечательная женщина, Эйнсли Дуглас. — Кэмерон повернул ее лицом к себе и опять поцеловал. — И я хочу выпить тебя до дна.

— Скоро, — коснулась его лица Эйнсли.

— Очень скоро. — Еще один поцелуй, и Кэмерон, подхватив пиджак, открыл дверцу. В экипаж ворвался поток холодного воздуха. — Невероятно скоро, — повторил он.

Дверца экипажа захлопнулась.

Эйнсли не успела сделать прерывистый вздох, как экипаж снова портился вперед. Она потянулась за своими юбками и лифом, слыша удаляющийся в ночи веселый свист Кэмерона.

Кэмерон походил по своей спальне, налил себе виски, еще походил, потом выпил, не спуская глаз с часов. Макнаб растянулся на его кровати, чувствуя себя совершенно спокойно. Когда Кэмерон впервые несколько раз прошел мимо него, он постучал хвостом, потом глаза его закрылись, и он захрапел. Его храп был похож на звук заржавевшей пилы.

Кэмерон пил виски и ходил по комнате, не в состоянии ни на чем сосредоточиться. Нужно дать Эйнсли время, чтобы подняться наверх, дождаться, пока служанка разденет ее и уложит в постель. Это еще примерно четверть часа. От нетерпения у него кипела кровь.

Он снова и снова ощущал мягкое тепло, исходившее от Эйнсли, слышал ее смех. Экстатический восторг Эйнсли был так глубок, что Кэмерон понял: она никогда такого не испытывала. И по губам Кэмерона скользнула триумфальная улыбка: он — первый мужчина, который дал ей это почувствовать.

Он понимал, что вроде бы должен остановиться, получив наконец то, что хотел с той самой ночи в этой спальне шесть лет назад. Игра выиграна. И теперь ему, насытившемуся и сонному, выбросить все из головы и заняться обдумыванием планов утренних тренировок. Но он ходил и ходил по комнате и с прежней страстностью хотел Эйнсли. И не только на эту ночь — на все остальные тоже.

Он непременно убедит Эйнсли поехать с ним в Париж. Что ее ждет впереди? Тяжелая монотонная работа у королевы, затем в доме брата и невестки. А потом она увянет и все забудут о ней.

Нет, Эйнсли слишком хороша, чтобы так закончить свою жизнь. Он отвезет ее в Париж, потом в Монако. Оденет в самые дорогие платья, подарит ей украшения, которым будут завидовать все женщины на континенте. Поведет в самые изысканные рестораны и в самые известные театры, даст ей возможность радоваться жизни. А потом они уединятся в городском доме, который он снимет в самом фешенебельном районе, и будут смотреть на огни города.

Быть рядом с Эйнсли — настоящая радость. Она с глубокой ответственностью берется за любое дело — будь то помощь Изабелле, когда нужно развлекать гостей Харта, или поиск компрометирующих писем королевы Англии.

Кэмерон станет свидетелем того, как она завоюет Париж. Она будет блистать с ним рядом на головокружительных парижских суаре и за игровыми столами в Монте-Карло.

— Черт возьми, она сводит меня с ума. Проклятие, что мне делать, как справиться со своим желанием?

Макнаб открыл один глаз, увидел, что ничего интересного не происходит, и снова заснул.

Собака оживилась мгновение спустя, когда послышались торопливые шаги в коридоре. Макнаб на всякий случай гавкнул, и в этот момент раздался стук в дверь.

  60