Особенно,... 
266 
Леонов воплотил все надежды режиссера, и когда ушел из театра, спектакль был снят – замены ему быть не могло.
И еще в одной роли Гончаров хотел видеть только Леонова – в роли Санчо Панса. «Женя вступил в соревнование с крупнейшими актерами мира, которые играли на сцене и на экране эту роль. Признаюсь, ничего подобного сыгранному Леоновым я не видел и не вижу до сих пор». Санчо Панса Леонова был вроде и смешной, но добрый, во всем помогающий Дон Кихоту.
В то время Евгений Павлович много времени уделял кино, и режиссеру приходилось месяцами ждать его на репетиции. Терпение Гончарова в конце концов лопнуло. И Леонов ушел в Театр имени Ленинского комсомола.
Его первой большой работой у Марка Захарова была роль Иванова в пьесе Чехова. «Иванов являлся публике разноликим: гордым героем, обличителем и жалким, изжившим себя человеком. Леонов не старается приукрасить, возвеличить Иванова, но внутренне он берет его под защиту. Его Иванов без вины виноватый», – пишет Исмаилова.
Евгений Павлович обожал Чехова, «этого великого открывателя добра в человеческих душах». Его первой чеховской ролью был Нюхин в фильме Швейцера «Карусель». «Смех и слезы, натуральность и гротеск – отсюда и рождается трагикомедия, – отмечал Леонов. – Нюхин – одна из немногих ролей, которые мне самому интересно смотреть».
В 1978 году Леонову было присвоено звание народного артиста СССР. Он пользовался невероятной популярностью. «Мы были на гастролях, по-моему, в Саратове, – рассказывает актер Александр Збруев. – И я помню – мы шли с ним по улице на какой-то концерт. Мы шли, и параллельно ехал трамвай. И вдруг трамвай встал. Не на остановке. И все пассажиры в открытые окна вылезали и кричали: „Леонов! Леонов! Леонов! Леонов!!!“ Евгений Павлович шел потихонечку и так же потихонечку за ним следовал трамвай. Мы повернули за угол, и как не случилось катастрофы – неизвестно: у вагоновожатой явно было намерение поехать за ним, независимо от того, есть рельсы или нет».
Леонов всегда был готов помочь коллегам по театру, за что его прозвали «наш хлопотун». Он отправлялся в высокие инстанции и «выбивал» квартиры и новые ставки для своих коллег, просил стройматериалы для театра, деньги на ремонт. Евгений Павлович был внешне застенчив, меланхоличен и вместе с тем всегда готов для самых смелых и неожиданных поступков.
В 1980-е годы Леонов снялся сразу в трех фильмах Георгия Данелия: «Осенний марафон» (1980), «Слезы капали» (1983) и «Кин-дза-дза» (1986). А также в картине Марка Захарова «Убить дракона» (1988).
«Осенний марафон» собрал массу призов на кинофестивалях – в Сан-Себастьяне (Леонову там же была вручена премия за лучшую мужскую роль), в Душанбе и Хамрусе. Сам же Евгений Павлович был в восторге от работы Басилашвили в роли Бузыкина: «Смешно даже, что в Италии „Осенний марафон“ принес премию за лучшее исполнение мужской роли мне, а не Басилашвили. Я-то там обыкновенный. Какой всегда у Данелия, – осмысленный чуть шире фабулы эпизод, и никакой новости».
Леонов сыграл немало эпизодических ролей, и всегда эпизод в его исполнении приобретал необыкновенную ценность для всего художественного спектакля или фильма.
В театре Леонов исполнял роли: Отца в пьесе «Вор» В. Мысливского, проштрафившегося партийного руководителя в «Диктатуре совести», крестьянского ходока в пьесе «Синие кони на красной траве» М. Шатрова. В «Оптимистической трагедии» Вс. Вишневского Леонов, по мнению режиссера Захарова, "сумел создать своего рода энциклопедию «номенклатурного негодяя».
Летом 1988 года театр со спектаклем «Диктатура совести» приехал на три дня в Гамбург, на театральный фестиваль. Здесь Евгений Павлович почувствовал себя плохо. Инфаркт. После операции на сердце он пролежал в коме 16 суток.
Реабилитационный период у Леонова занял ровно четыре месяца. Больше лечиться он не захотел, так как мечтал выйти на сцену в роли Тевье-молочника в «Поминальной молитве» Г. Горина. Мудрость героя пьесы – прежде всего в юморе и доброте. Премьера превратилась в настоящий триумф актера. Вместе с Евгением Павловичем на сцене был его сын Андрей, игравший деревенского писаря Федю. По окончании спектакля долго не смолкали аплодисменты, сцена утопала в цветах…
«Счастье – это когда тебя понимают, – когда-то писал Леонов своему сыну. – Я желаю тебе этого счастья. Когда у незнакомого и родного человека – зрителя – блеснут на глазах слезы или у кого-то вырвется „браво“, ты узнаешь, что такое театр и зачем связал с театром свою жизнь».
266 
