152 
Все указы издавались от имени ребенка, который и после отправки в ссылку семейства Бирона мирно посапывал в своей колыбельке. Его родители избавились от страха, и, казалось, все бури утихли. Но как регентша, Анна Леопольдовна была лишена всякой самостоятельности и первое время после переворота всецело подчинилась фельдмаршалу Б. К. Миниху. А он даже сам писал указы о награждении себя "за доблестные заслуги, оказанные Отечеству". Но торжество Б. К. Миниха длилось недолго: у него нашлись сильные враги, которые погубили его, правительницу Анну Леопольдовну, принца Антона Ульриха и крошку-императора.
В ноябре 1741 года Елизавета Петровна решилась на государственный переворот. По одной из версий, будущая императрица сама вошла в спальню правительницы Анны Леопольдовны. Ребенок проснулся, и кормилица отнесла его в караульную, где Елизавета Петровна взяла его на руки и ласково сказала: "Бедное дитя! Ты вовсе невинно; твои родители виноваты!" Сначала она решила все брауншвейгское семейство отправить в Германию, но потом передумала. Под большим конвоем их отправили в Ригу и стали обращаться с ними как с государственными преступниками. Новую императрицу очень беспокоил вопрос, что делать с маленьким Иоанном. Отпустить за границу? Но тогда очень возможно, что через несколько лет придется воевать с соседями, ведь Иоанн имел права на российский престол и впоследствии мог найти сторонников, которые поддержат его притязания. Оставить его в Риге тоже было небезопасно, так как немецкое население края более симпатизировало герцогу Брауншвейгскому, чем дочери Петра I. Кроме того, рядом было море, так что для узников всегда оставалась возможность скрыться за границу.
В декабре 1742 года узников перевезли в крепость Динамюнде, где они находились в течение двух лет, а потом в городок Раненбург. Здесь для них спешно построили два небольших домика на противоположных окраинах города. В обоих домиках двери были окованы железом, а маленькие окна забраны толстыми решетками; вокруг этих тюрем возвышались палисады. За неделю до прибытия арестантов там уже дежурили солдаты. На расспросы горожан стражники отвечали, что сами не знают, кого привезут; об Иоанне Антоновиче никто даже не подумал, так как все были убеждены, что его давно уже увезли за границу.
Жизнь пленников в Раненбурге проходила в невыносимых условиях, к тому же они прибыли сюда уже больными. У Анны Леопольдовны была отморожена левая рука, у принца Антона — обе ноги, маленький Иоанн метался в жару и бредил. К тому же Анна Леопольдовна снова готовилась стать матерью, а о врачебной помощи нечего было и думать. Родителей поместили в крошечной комнате, вся обстановка которой состояла из двух деревянных кроватей, стола и нескольких грубо сколоченных табуретов. Дом, построенный наскоро, был сырым, через щели в полу и стенах дуло, дрова узникам отпускались скупо, и потому в комнате всегда было холодно. Но самой ужасной пыткой была для несчастных родителей неизвестность о судьбе сына, и напрасно Анна Леопольдовна умоляла солдат сказать, что сделали с Иоанном Антоновичем. Стражники искренне недоумевали, потому что ничего не слышали о прибытии какого-то Иоанна в Раненбург. Главный тюремщик, поручик Вындомский, объявил солдатам, что арестанты — люди "сущеглупые" (сумасшедшие) и, если они будут "заговариваться", их следует вязать и обливать холодной водой. Через несколько дней, когда Анна Леопольдовна снова стала звать начальника, солдаты связали ее, бросили на пол и, грубо издеваясь, облили водой. Принц Антон, привязанный к кровати, истерически рыдал и осыпал мучителей проклятиями на немецком языке. Когда вопли арестованного солдатам надоели, они облили водой и его.
А маленький Иоанн Антонович жил неподалеку от родителей — в другом домике, тоже в крохотной комнатенке, где днем и ночью находился солдат. Правда, здесь же помещалась и Юлиана Менгден — придворная дама Анны Леопольдовны, разделявшая с бывшей правительницей ее судьбу, но она всегда молчала. Несколько раз она пыталась было заговорить с ребенком шепотом, но солдат грубо отгонял ее.
В Санкт-Петербурге успокоились насчет пленников, но спокойствие это длилось недолго. В 1744 году в российскую столицу примчался гонец с донесением, что заключенных пытались освободить, и умолял прислать на помощь сильную воинскую команду. В столице поднялась тревога, и на созванном совещании решено было отправить узников в Соловецкий монастырь, причем крошку Иоанна везти отдельно.
152 
