Гавриил Романович Державин

(1743–1816)

Пушкинскую эпоху называют золотым веком русской поэзии не только благодаря Александру Сергеевичу. В это же время творили прекрасные поэты — Державин, Батюшков, Жуковский, Баратынский, баснописец Крылов, начинали Лермонтов и Тютчев.

Гавриил Романович Державин был непосредственным предшественником Пушкина. Он был славой XVIII века, его боготворили, им восхищались. Можно сказать, что слава Державина перешла к Пушкину.

Сам Александр Сергеевич вспоминает, как он относился к Державину в юности: «Державина видел я только однажды в жизни, но никогда того не позабуду. Это было в 1815 году, на публичном экзамене в Лицее. Как узнали мы, что Державин будет к нам, все мы взволновались. Дельвиг вышел на лестницу, чтоб дождаться его и поцеловать ему руку, руку, написавшую „Водопад“… Державин был очень стар. Он был в мундире и в плисовых сапогах. Экзамен наш очень его утомил. Он сидел, подперши голову рукою. Лицо его было бессмысленно, глаза мутны, губы отвислы: портрет его (где представлен он в колпаке и халате) очень похож. Он дремал до тех пор, пока не начался экзамен в русской словесности. Тут он оживился, глаза заблистали; он преобразился весь. Разумеется, читаны были его стихи, разбирались его стихи, поминутно хвалили его стихи. Он слушал с живостию необыкновенной. Наконец вызвали меня. Я прочел „Воспоминания в Царском Селе“, стоя в двух шагах от Державина. Я не в силах описать состояния души моей: когда дошел я до стиха, где упоминаю имя Державина, голос мой отроческий зазвенел, а сердце забилось с упоительным восторгом… Не помню, как я кончил свое чтение, не помню, куда убежал. Державин был в восхищении; он меня требовал, хотел меня обнять… Меня искали, но не нашли…»

Это Пушкин написал в 1835 году, к этому времени отношение его к поэзии Державина по существу не изменилось. Он считал его великим поэтом.

Некоторые мыслители считали, что великая русская литература началась с оды Державина «Бог». Именно этой одой он открыл свое собрание сочинений:

• О Ты, пространством бесконечный,
• Живый в движеньи вещества,
• Теченьем времени превечный,
• Без лиц, в трех лицах божества!
• Дух всюду сущий и единый,
• Кому нет места и причины,
• Кого никто постичь не мог.
• Кто все собою наполняет,
• Объемлет, зиждет, сохраняет,
• Кого мы называем: Бог.

• Ты есть! — природы чин вещает,
• Гласит мое мне сердце то,
• Меня мой разум уверяет,
• Ты есть — и я уж не ничто!
• Частица целой я вселенной,
• Поставлен, мнится мне, в почтенной
• Средине естества я той,
• Где кончил тварей Ты телесных,
• Где начал Ты духов небесных
• И цепь существ связал всех мной.

• Я связь миров, повсюду сущих,
• Я крайня степень вещества;
• Я средоточие живущих;
• Я телом в прахе истлеваю,
• Умом громам повелеваю,
• Я царь — я раб — я червь — я Бог!
• Но, будучи я столь чудесен,
• Отколе происшел? — безвестен;
• А сам собой я быть не мог.

Державин — поэт классицизма. Но он внес в классицизм «сердечную простоту», поэтому его оды, его лирические стихи как бы шагнули из условностей классицизма в живую жизнь. В творчестве поэта отразилось много конкретных черт русской жизни, русского быта, живых русских раздумий того времени. В них появилось немало злободневного.

Современному читателю порой читать Державина трудновато. Но таков поэтический язык допушкинской эпохи. Это русский язык еще неустоявшийся и пестрый, еще не приведенный в гармонию. Он насыщен формами и оборотами, которые шли из старины.

Родился Державин близ Казани в семье мелкопоместного дворянина. Систематического образования не получил. Десять лет прослужил солдатом в Преображенском полку. В 1772 году был произведен в офицеры. В 1777 году перешел на штатскую службу: служил в сенате, был губернатором в Петрозаводске и Тамбове, затем секретарем Екатерины II, министром юстиции при Александре I. Отличаясь независимостью характера и прямотой («Горяч и в правде черт!» — говорил он о себе), Державин нередко ссорился с начальством, побывал даже под судом. С 1803 года жил на покое, проводя лето в своем имении Званке, на берегу Волхова.

  62