27 
Вот как описывает Данте мучения алхимиков, поддельщиков металлов:
- В меня вонзились вопли и проклятья,
- Как стрелы, заостренные тоской;
- От боли уши должен был зажать я.
- Какой бы стон был, если б в летний зной
- Собрать гуртом больницы Вальдикьяны,
- Мареммы и Сардиньи и в одной
- Сгрудить дыре, — так этот ров поганый
- Вопил внизу, и смрад над ним стоял,
- Каким смердят гноящиеся раны.
- Мой вождь и я сошли на крайний вал,
- Свернув, как прежде, влево от отрога,
- И здесь мой взгляд живее проникал
- До глуби, где, служительница бога,
- Суровая карает Правота
- Поддельщиков, которых числит строго.
- Едва ли горше мука разлита
- Была над вымирающей Эгиной,
- Когда зараза стала так люта,
- Что все живые твари до единой
- Побило мором, и былой народ
- Воссоздан был породой муравьиной,
- Как из певцов иной передает, —
- Чем здесь, где духи вдоль по дну слепому
- То кучами томились, то вразброд.
- Кто на живот, кто на плечи другому
- Упав, лежал, а кто ползком, в пыли,
- По скорбному передвигался дому.
- За шагом шаг, мы молчаливо шли,
- Склоняя взор и слух в толпе болевших,
- Бессильных приподняться от земли.
- Я видел двух, спина к спине сидевших,
- Как две сковороды поверх огня,
- И от ступней по темя острупевших.
- Поспешней конюх не скребет коня,
- Когда он знает — господин заждался,
- Иль утомившись на исходе дня,
- Чем тот и этот сам в себя вгрызался
- Ногтями, чтоб на миг унять свербеж,
- Который только этим облегчался.
- Их ногти кожу обдирали сплошь,
- Как чешую с крупночешуйной рыбы
- Или с леща соскабливает нож.
- «О ты, чьи все растерзаны изгибы,
- А пальцы, словно клещи, мясо рвут, —
- Вождь одному промолвил, — не могли бы
- Мы от тебя услышать, нет ли тут
- Каких латинян? Да не обломаешь
- Вовек ногтей, несущих этот труд!»
- Он всхлипнул так: «Ты и сейчас взираешь
- На двух латинян и на их беду.
- Но кто ты сам, который вопрошаешь?»
- И вождь сказал: «Я с ним, живым, иду
- Из круга в круг по темному простору,
- Чтоб он увидел все, что есть в Аду».
В одном из последних кругов они встречают учителя Данте Брунето Латини, который здесь находится как преступник против естества, то есть содомит. Данте воскликнул:
- Горек мне сейчас
- Ваш отчий образ, милый и сердечный,
- Того, кто наставлял меня не раз.
Среди тиранов поэт поместил Александра Македонского. Там же Аттила. Тираны мучаются в кипящем потоке.
В девятом круге, самом страшном, находятся предатели родины, предатели друзей. Среди них первый убийца на земле — Каин. Все они вмерзли в ледяное озеро Коцит.
С помощью небесного ангела и дракона Гериона путешественники достигают центра Ада — здесь средоточие мирового зла и уродства — Люцифер.
Люцифер имеет три головы, в каждой из которых — по грешнику, три самых страшных преступника: Иуда, предавший Христа, Брут и Кассий, предавшие Юлия Цезаря.
Начинается подъем по Чистилищу. К Раю. Здесь тоже конкретные люди, конкретные судьбы.
В Раю Данте встречает Беатриче. Устами возлюбленной он корит себя за то, что шел иногда «дурной стезей», что устремлялся к «обманным» благам.
Данте доходит до Эмпирея, вершины Рая. Здесь живут Бог и ангелы и блаженные души. Тут все невещественно, Бога узреть нельзя. Образ Бога — это мысль Бога в ее лучезарности, всемогуществе и необъятности.
На читателей неизгладимое впечатление производит прежде всего «Ад». О Данте слагались легенды, женщины боялись его лица и бороды, покрытой якобы пеплом ада.
Тысячи художников писали картины на дантовские сюжеты. И наши великие соотечественники испытали влияние Данте.
27 
