36 
— А что может этакого выйти?
— Как что? Девушки себе других молодых людей найдут.
— Откуда, если все мужчины снаружи остались?
— А про стриптизеров ты забыла? Или они уже не мужчины по-твоему?
— Бр-рр, как все запутано. Слушай, а может, не надо? Пойдем отсюда? Мне уже как-то не по себе.
— Вот уж дудки! Вперед, за мной!
Мне ничего не оставалось, как проследовать за Машкой.
Пройдя довольно неприятную процедуру досмотра (девчонка-охранник облапала нас с Машкой с головы до ног в поисках колюще-режущих предметов) и сдав одежду в гардероб, мы отправились в зал. Настроение после этого было уже далеко от боевого. А грохот музыки, заставляющий дрожать мои бедные барабанные перепонки, и вовсе выводил из себя. Машке же, судя по всему, все было по фигу. Ее глаза горели в ожидании хлеба и зрелищ.
Пристроившись на высоких табуретах около барной стойки и заказав пиво и фисташки, мы с Машкой принялись осматриваться. Уф, ну и жарко же здесь! Хорошо, что догадались так легко одеться, а то бы упрели за пять минут. Впрочем, судя по тому, что было надето на посетительниц клуба, не одни мы здесь такие умные оказались. Более того, присмотревшись к публике повнимательнее, я с ужасом поняла, что полупрозрачная Машкина блузка — это, можно сказать, верх пуританства. Девицы вокруг щеголяли кожаными лифчиками, откровенными минималистскими топами и юбчонками из разряда «широкий пояс», из-под которых то и дело виднелись их трусики. И не какие-нибудь, а конечно же — стринги: три веревочки и заплатка спереди. Мамочки, куда мы попали!
Видимо, ужас, отпечатавшийся на моей физиономии был настолько очевиден, что бармен, устало и равнодушно взиравший на прелести дефилирующих туда-сюда девиц, спросил:
— Впервые здесь?
— Да, — ответила я, и сделала большой глоток пива, чтобы хоть как-то примириться с открывшейся мне реальностью.
— Это еще ничего. Вот через десять минут мужской стриптиз будет, тогда увидите, что начнется, — как мне показалось, с долей сочувствия сказал бармен. Повинуясь минутному импульсу, я спросила его:
— А вы давно здесь работаете?
— Скоро два года будет, — пожал он плечами и принялся обслуживать подошедших посетительниц.
М-да. За два года в подобном месте действительно такого насмотришься — уже ни на что реагировать не будешь. Я покачала головой и снова приложилась к пиву. Ладно, если уж нас с Машкой сюда занесло, так почему хотя бы не попытаться получить удовольствие от этого факта? Правда, боюсь, сделать это будет сложновато…
Пришла пора обещанного барменом стриптиза. Сначала смолк грохот, который здесь именовали музыкальным сопровождением — ура. На сцене под свист и улюлюканье толпы появился красавчик-блондин в строгом офисном костюме. Даже галстук повязан, и поверьте мне, повязан безупречно. Честно говоря, сначала я приняла его за кого-нибудь из службы охраны, но тут зазвучала мелодия, и блондин принялся танцевать, одновременно избавляясь то от одного, то от другого предмета одежды. Дамочки неистовствовали: кричали, свистели и избавлялись от лишних на их взгляд деталей собственного туалета, норовя закинуть их в руки стриптизера.
— Один из лучших номеров, — прокомментировал бармен, заметив мое удивление. — Даже на Строителя и Латиноамериканца так не реагируют.
— А почему?
— Не знаю. Думаю, потому что в основном наш контингент — как раз персонал офисов. Менеджеры, референты, рекламщики…
— А мужчина в строгом костюме ассоциируется с непосредственным начальством, которое сбросив с себя одежду, оказывается обычным мужиком без всяких социальных различий, — завершила его мысль Машка, уже вовсю раскачивающаяся на табурете в такт музыки. — Вот тебе и отличный повод избавиться от всяких рабочих комплексов.
— А что будет потом? — спросила я разговорчивого бармена.
— Групповой номер. Сегодня, наверное, Повара танцуют. Хотя, может, и Врачи выйдут.
Тут бармена отвлекли, и я снова перевела взгляд на сцену. Блондин успел сбросить с себя всю верхнюю одежду и остался в носках, майке и семейных трусах. Я прикинула, что скорее всего, настал черед майки. Угадала. Блондин приподнял один край майки, продемонстрировав публике краешек мускулистого торса, потом задрал другой край и сразу же, словно стесняясь, натянул майку до максимума, и скорчил непередаваемую гримасу. Мол, сам я не местный, ужасно вас боюсь, девушки, поэтому все никак не могу решиться на расставание со своей любимой маечкой. Публика его кривляние одобрила радостными воплями. Блондин сразу же, будто ждал этого, расстался с майкой. И занялся… носками.
36 
