31 
— Что там написано? — спросила Линдси Дафрей.
Виктория быстро убрала записку в карман.
— Муж поздравляет меня. Сегодня три недели как мы женаты, — соврала она.
— Хм, я думала, что такой мужчина, как Калеб, мог бы придумать что-нибудь пооригинальнее, — сказала Линдсти.
— Милый комплимент, но Калеб достаточно оригинален.
Женщины улыбнулись.
— Я не имела в виду постель, — сказала Виктория.
Филлипа Паркер подняла одну бровь.
— Он не оригинален в постели?
Разговор не клеился.
— Вы прекрасно знаете, что я имею в виду, — сказала она. — Калеб...
И тут Виктория поняла, что не знает, каков на самом деле Калеб. Она не узнала его за те три недели, что они жили вместе. Он был сексуален. Знал, как разжечь в ней страсть одним взглядом или легким прикосновением. Она желала его днем и ночью, но что еще она знала о своем муже?
— Он щедрый, — сказала она, вспомнив, что он предложил помочь ей сегодня утром.
— А никто и не спорит, милая. Что это там за открытка среди цветов? — спросила одна из покупательниц.
Виктория увидела еще одну открытку. Она вытащила ее и тоже убрала в карман.
Джанет Оллитсон засмеялась.
— Уверена, что в ней он пишет о том, что собирается делать с тобой сегодня в постели.
Виктории показалось, что она задыхается.
— Ты собираешься покупать книгу или будешь читать ее прямо в магазине? — с раздражением спросила она.
Женщина засмеялась.
— Я покупаю ее. И не злись. Я понимаю, никого не касается, что твой красавец-муж делает с тобой по ночам. Тебе повезло, Виктория. Ты даже выглядишь как-то мягче.
Виктория пожалела о своих словах.
— Просто я...
— Не любишь болтать, — сказал кто-то. — Оставь ее в покое, Джанет.
— Ладно, милая. Ни слова больше про способности твоего мужа. Мы же любим позубоскалить. Ты единственная, кто хорошо его знает.
Виктория сомневалась в этом. Калеб был добр к ней. Он — страстный любовник, прекрасный журналист и человек слова. Он сдержал свое обещание. На второй открытке были написаны фамилии, адреса и телефонные номера адвокатов в Дэлловее. Она просила его не разглашать тайны, и Калеб сдержал слово. Теперь Виктория могла помочь Джине.
Калеб — хороший человек. Многие ли жены могут сказать это о своих мужьях?
— Ты давно работаешь журналистом?
Калеб посмотрел на Викторию.
— Да, давно. А почему ты спрашиваешь?
— Я прочла практически все статьи, которые ты написал за последние годы. Но мне бы хотелось почитать, что ты писал в молодости.
Калеб улыбнулся.
— Ага, моя жена заинтересовалась седой историей.
— Не представляю, что ты мог писать неинтересно или сухо.
— Может, и не сухо. Сухо — неточное слово. Думаю, утомительная околесица будет точнее.
Виктория хитро улыбнулась.
— Ты боишься показать мне эти работы?
Калеб провел пальцем по носу Виктории. Потом поднялся и поцеловал ее в губы.
— Просто не советую, — сказал он. — Тебе не понравится.
Виктория удивилась.
— Но я обожаю умных женщин, — продолжил он. — Если ты заглянешь в сундук, который стоит в подвале, то найдешь там мою писанину. Я писал, начиная со школьной скамьи. Тогда я работал на «Дэлловейскую прессу». Извини, но я читать это вместе с тобой не буду. Есть вещи, которые лучше запрятать в сундук и забыть.
— Неужели так плохо?
Он посмотрел на нее с удивлением.
— Виктория, почему тебе вдруг захотелось читать эту чепуху?
Виктория уставилась на чашку кофе.
— Я сегодня подумала, что мы совсем не знаем друг друга.
— Это беспокоит тебя?
Виктория посмотрела ему в глаза.
— Вообще-то я редко думаю об этом, — призналась она.
Но он понял, что иногда эти мысли приходят ей в голову. А почему бы и нет? Он тоже думал об этом. Они делят постель и страсть, и оба хотят, чтобы она забеременела, а затем — на развод. Калебу стало грустно. Она не считала его мужем.
— Если ты не хочешь, чтобы я читала твои ранние работы — не буду, — сказала Виктория.
Он встал, подошел к ней сзади и обнял ее за плечи. Потом нагнулся и поцеловал ее в шею.
— Читай, что хочешь, делай, что хочешь. Только сейчас пойдем со мной, — прошептал он.
И она пошла. Все было так же чудесно, как было всегда между ними. Была страсть и огонь.
Она скоро забеременеет. И ему придется оставить ее.
— Не уходи, — сказал он, когда она встала и посмотрела на него.
31 
