49 
Гретхен молчала.
— Послушай, — начал он. — Я хочу объясниться.
Она поймала его взгляд:
— Здесь нечего объяснять.
— Я не бросал тебя. Но ты моя клиентка. Это было бы неэтично.
Неэтично? Он называет их ребенка неэтичным? Он называет чувства, которые к ней испытывал, — заботу, страсть — неэтичными? С этим человеком она не хочет иметь ничего общего.
Должно быть, эти мысли отразились на ее лице. Он посмотрел на букет, который держал в руках, нахмурился и прошел вперед ровно настолько, чтобы положить его на стол. Потом повернулся к дверям.
— Ты выбрала имя?
— Да. — В эту минуту она окончательно решила. — Бенджамин.
— Серьезное имя для такого карапуза.
Бенджи будет в самый раз. Она будет звать его Бенджи. Он никогда не увидит ее Бена, но вырастет под надежной защитой его дома. Аманда была права. Теперь она самостоятельная женщина. И ей не нужен Оливер. Впервые в жизни у нее появились собственные друзья.
В субботу Аманда с Грэмом отвезли Гретхен с ребенком из больницы домой. Аманда поймала себя на том, что ее все время тянет к малышу. Даже запахи — начиная от новой деревянной кроватки и кончая детской присыпкой — заставляли ее замирать от желания иметь ребенка.
Аманда меняла малышу памперсы, помогала в первый раз купать Бенджи и баюкала его, когда Гретхен выбивалась из сил. Но к малышу тянуло не только ее. Заходил Расс, Джорджия просиживала у Гретхен часами. Соседские дети звонили в дверь, желая посмотреть на новорожденного. Даже Карен проявляла интерес к младенцу.
С тех пор как Ли ушел из дома, Карен успокоилась и снова стала такой, какой когда-то ее Аманда знала. Она сняла на неделю дом на Мартас-Виньярд, чтобы поехать туда с детьми после окончания занятий. Аманда сочла этот поступок необычайно смелым.
Вечером неделю спустя, когда Аманда с Грэмом сидели у Гретхен, к ней зашел Оливер Дидс. Взгляд, который Оливер устремил на ребенка, не оставлял сомнений в том, что их с Гретхен отношения были не только формальными.
Грэм тоже это заметил. Он держал ребенка на руках, когда в дверях появился Оливер.
— Хотите подержать? — спросил Грэм, а Аманда быстро освободила Оливера от принесенных им подарков.
Прежде чем он смог ответить «нет», маленькое запеленатое тельце оказалось у него на руках. Оливер залился краской.
— Я… я раньше никогда не держал на руках ребенка. Я думал, его еще какое-то время продержат в больнице, ведь он родился слишком рано…
— Там все проверили, — сказала Аманда. — Малыш здоров, поэтому врачи решили, что здесь ему будет лучше.
— Но он такой маленький, — сказал Оливер. — Сколько он весит?
— Два шестьсот, — раздался голос Гретхен с лестницы.
Все взгляды устремились в ее сторону.
Наступила тишина. Первым заговорил Оливер, в его голосе звучала гордость:
— Он очень красивый.
Гретхен кивнула, но осталась стоять на месте, опершись о перила.
— Он хорошо ест?
Она кивнула еще раз:
— Как раз пора его кормить.
Аманда осторожно взяла ребенка у Оливера и отнесла Гретхен, которая поднялась по лестнице, не проронив больше ни слова. Оливер проводил ее тоскливым взглядом. Пока Аманда думала, как потактичнее начать разговор, Грэм спросил напрямик:
— Где вы были все это время?
Оливер ничего не отрицал.
— Я ни о чем не подозревал, — грустно признался он. — Я не знал, что она беременна, пока не повредили картину.
— Выходит, вы просто… сделали это и исчезли?
Оливер нахмурился. Над аккуратным узлом галстука показался кадык.
— Все не так просто.
— Почему?
— У Гретхен тогда умер муж. Она была одинокой и беззащитной. Она была моей клиенткой. Я не имел права вступать с ней в близкие отношения.
— Однако же вступили, — сказала Аманда.
Объявись Оливер раньше, у соседей Гретхен было бы гораздо меньше неприятностей.
— Я полагал, она хочет, чтобы я устранился, — сказал он в свою защиту. — Ведь она даже не позвонила мне.
— Она и не могла вам позвонить, — вмешался Грэм. — С представителями противоположного пола Гретхен чувствует себя не слишком уверенно.
Оливер перехватил его взгляд:
— То же можно сказать и про меня.
Через несколько минут после ухода Оливера Гретхен спустилась вниз. Ей не надо было кормить ребенка — она просто хотела забрать его у Оливера. Осторожно усевшись на ступеньку, она положила Бенджи себе на колени.
49 
