Последние отзывы

  37  

— Я так сильно хочу вас поцеловать, что уже чувствую поцелуй у себя на губах, — прошептал он. Его глаза потемнели и стали почти черными.

— Не надо, — тихо сказала Сабрина. Она обхватила его руку за запястье, но не отвела ее. Просто сжимала его руку и все.

— Но я хочу.

— Но я замужем.

— Замужние женщины целуют и других мужчин.

— Мне пора уходить, — заторопилась Сабрина.

— Вы еще приедете?

— Не знаю.

Он заключил ее лицо в ладони.

— Приезжайте. И как можно скорее.

— Говорю же, я не знаю. Дерек, я сейчас плохо соображаю…

— Тогда слушайте, — произнес он низким, хрипловатым от возбуждения голосом, от которого у нее по спине добежала дрожь. Продолжая сжимать в ладонях ее лицо, он стал давать ей наставления: — Сейчас мы встанем. И тогда я положу вам руки на плечи и обниму вас.

— Нет…

— Мне нужно прижать вас к себе — хотя бы на мгновение.

— Дерек, я… — попыталась было запротестовать Сабрина.

Но Дерек уже поднимался на ноги, а она — вслед за ним. Потом его руки легли ей на плечи, и в следующее мгновение она скользнула в его объятия. Они оба действовали так четко и слаженно, что можно было подумать, будто обниматься для них — самое привычное дело.

«Как это она говорила? — подумал Дерек. — Тепло человеческого тела и биение сердца»? Именно это было необходимо несчастному дефективному Ники, чтобы ощутить себя счастливым. Если разобраться, этот Ники Стоун не такой уж и несмышленыш, решил Дерек, прижимая к себе Сабрину и вслушиваясь в ее частое прерывистое дыхание.

— Вы приедете на следующей неделе? — спросил Дерек, вторгаясь в ее мысли и чувства и выводя из состояния то ли сна, то ли яви, в котором она находилась.

Она отрицательно помотала головой, невольно коснувшись при этом губами его обнаженной кожи в распахнутом вороте рубашки.

— А через неделю?

— Не знаю, — едва слышно прошептала она.

— Обещаю подумать насчет вашей книги.

Она наконец отняла лицо от его груди.

— Правда?

— Я подумаю, обещаю вам. Но гарантировать, что соглашусь, не могу.

Сердце Сабрины стучало как сумасшедшее. Она отлично отдавала себе отчет в том, какую власть над ней стали обретать этот человек и его сильное мускулистое тело. Ей, замужней женщине, следовало поскорей высвободиться из объятий Дерека и, не оглядываясь, бежать от него со всех ног. Только так она могла избежать соблазна и ненужных осложнений в своей и без того крайне непростой жизни.

— Возможно, я еще к вам приеду, — прошептала она, — но не раньше, чем через три недели.

С этими словами она выскользнула из его объятий и торопливо проследовала к выходу.

5

Со дня последней встречи с Дереком прошло ровно три недели. Настало двадцатое апреля, которое Сабрина провела в больнице с Ники. Прошлой ночью у мальчика начались судороги. Врачи довольно быстро сняли приступ, но установить его причину им не удалось.

Связаться с Николасом, который находился в это время в Далласе, Сабрина так и не смогла. Она звонила к нему в отель в течение ночи несколько раз, но Николас или находился в другом месте, или отключил телефон.

Сабрина была в ярости. Конечно, в практическом смысле Николас вряд ли был в состоянии сделать для сына больше того, что уже сделала она сама, поместив Ники в лучшую клинику и предоставив его заботам лучших врачей. Сабрина нуждалась в сочувствии, в том, чтобы муж разделил беспокойство, поддержал ее. Но как раз этого добиться от мужа она и не могла.

Рассвет застал ее в комнате Ники. Она, свернувшись калпчиком, устроилась в кресле рядом с его кроватью. Малыш, получив снотворное, спал; от его тела тянулись провода к всевозможным установленным в комнате приборам, контролировавшим его состояние. У Сабрины было такое ощущение, будто это она сама только что перенесла эпелиптический припадок. Она безмерно устала, тело у нее затекло и болело, но сна не было ни в одном глазу.

Мысли ей в голову приходили самые грустные и обескураживавшие, а будущее рисовалось исключительно в мрачных тонах. В ту самую минуту, когда она, казалось бы, окончательно пришла к выводу, что жизнь ничего хорошего ей не сулит, перед ее мысленным взором предстало лицо Дерека. Воспоминания о нем хранились в самом заповедном уголке ее сознания, и она обращалась к ним в трудную минуту. Вот и сейчас, стоило ей только о нем подумать, как ей сразу стало немного легче.

  37