11 
К счастью, времена Диккенса давно миновали. Пожилая и уютная докторша в го- I спитале ласково улыбнулась перепуганной и озлобленной девочке с огромным животом — на последних месяцах он вырос, как на дрож- I жах, — и дала адрес социального приюта для I молодых мамочек. «Мать-Дитя» — вот как он I назывался.
В этом приюте Люси Февершем, потомок I крестоносцев и кавалерственных дам, научи- I лась шить и вязать, пеленать своего будущего I ребенка, тренируясь на уже родившихся малышах, варить каши на воде и супы из ничего, а еще — еще обрела подруг на всю жизнь.
Простых, грубоватых, битых жизнью девчонок, хулиганок и матерщинниц, которых, тем не менее, объединяло одно очень важное обстоятельство.
Ни одна из них не захотела сделать аборт и убить свое неродившееся дитя. Ни одна! Хотя, в отличие от Люси, они в большинстве своем прекрасно знали, с какими трудностями им придется столкнуться в жизни.
Что же до Люси Февершем… Едва она взглянула сквозь туман слез, сквозь отголоски дикой боли на красную рожицу своего ребенка, все вдруг приобрело смысл и вкус. Люси Февершем совершенно точно знала отныне, зачем она пришла в этот мир. Юная мама сразу и навсегда утвердилась в правильности своего выбора. Откуда-то в ней появились спокойная уверенность и сила взрослой женщины. Шестнадцатилетняя Люси Февершем категорически отвергла ультиматум матери: вернуться в родной дом без ребенка. На три года она вычеркнула себя из членов семейства Февершем.
Если бы был жив отец… Но лорд Февершем уже три года как покоился на тихом кладбище Грин-Вэлли.
Выйдя из приюта, она поселилась вместе с Билли на десятом этаже многоквартирного дома в Сохо и принялась зарабатывать на жизнь. Изо всех сил.
В три года Билли слетел с лестницы. Отделался ободранными коленками, но в нескольких сантиметрах от его руки лежала разбитая пивная бутылка с острыми, как бритва, краями. Через два дня после этого происшествия Люси наступила на горло собственной гордости и села в поезд, идущий в Дартмур.
Леди Гермиона остолбенела, увидев на пороге дома собственную дочь, худую как щепка, плохо одетую и бледную до синевы. Впрочем, она всегда хорошо справлялась с потрясениями и потому уже через минуту неловкого молчания готова была разразиться чем-нибудь типа «а-я-же-тебе-говорила», но в эту минуту из-за ноги матери, куда он предусмотрительно спрятался до этого, вышел насупленный ангел с золотыми кудрями и в красном дождевике. Ангел сердито уставился на леди Гермиону, и та смогла только пролепетать:
— Боже, какой прелестный малыш…
И кошмар последних лет закончился сразу и навсегда. Леди Гермиона полюбила Билли искренней, нежной и абсолютно бестолковой любовью, мгновенно забыв о позорных обстоятельствах появления малыша на свет.
Люси не смогла до конца сдаться и потому согласилась переехать только в маленький домик на опушке рощи. До двадцати одного года она жила на средства, выделяемые ей матерью, по достижении же совершеннолетия вступила в права наследства, оставленного ей крестной. Жизнь налаживалась.
Более или менее, разумеется, однако сейчас и над этим хрупким благополучием нависла угроза. Хочешь не хочешь, а матери придется звонить…
Во втором браке мама потеряла титул, приобрела миллионы и начисто утратила чувство реальности. Не так давно она запретила Билли называть ее бабушкой, превратилась в платиновую блондинку и буквально разрывалась на части, пытаясь успеть на все светские мероприятия сразу. Впрочем, сейчас она была дома. Послеобеденная сиеста, знаете ли. В трубке раздалось истинное щебетание, только немного сонное.
— Санни? Чудесно, что ты звонишь. Я сам тебе собиралась позвонить, но вчера пришл слишком поздно — у Джейн был вос-хи-ти тель-ный прием, даже странно, потому что j прекрасно помню ее еще по колледжу, наш; добрую старушку Джейн, она никогда hi могла поддерживать нормальную беседу, i сейчас — настоящая хозяйка салона, ни боль ше ни меньше, но это все равно не ее заслуга потому что основная нагрузка легла…
— МАМА!
— Да, дорогая? Ах да, к тебе же должнь были приехать из фирмы… Посмотрели дом?
— Да. И знаешь, кто это?
— Американский миллионер, кажется кто-то вроде Билла Гейтса, но рангом по ниже. Агент сказал, оплата наличными. Этс даже хорошо, потому что налоги совершение бессовестные, Том так и сказал мне в четверг после встречи на Даунинг-стрит, эти налоп задушат величие Британии, а если наличны ми — так это и хорошо, почти без вычетов, Tai что я очень довольна, хорошо, что мы не про дали эту развалину полгода назад, хотя, возможно…
11 
