44 
Я пыталась ему втолковать: все не так, Ольга неправильно меня поняла, наши с Митей встречи приписала Роману, когда я принесла домой цветы от него…
Митя, не слушая, двинулся к двери. Я попыталась его остановить.
— Разреши мне хотя бы…
В этот момент входная дверь распахнулась. В квартиру влетела Ольга.
— Дмитрий Сергеевич? Вы?
Глядя сквозь нее, он вышел на лестничную площадку.
— Митя!
Даже не обернувшись он захлопнул дверь.
— Ну, семейка! Ну, наглость! — с возмущением воскликнула моя сестра. — Пришел тебе мозги компостировать, чтобы я с его дорогим сыночком помирилась.
— Ты… ты… ты… Только о себе и можешь думать! Что-нибудь вокруг, кроме себя, замечаешь? — Меня наконец прорвало, и ничто уже было не в силах остановить. — Митя ко мне приходил, потому что ты наговорила ему черт знает что! Про Романа и Канаду! Как ты вообще посмела лезть в то, что тебя не касается! Второй раз мне жизнь разрушаешь! Если не любишь своего Ярика или приспичило разрушить собственное счастье, поступай как знаешь. Ты уже взрослая, твое право. А в мою жизнь лезть не смей. Сама разберусь, за кого замуж выйти и куда ехать! Двадцать лет на тебя убила! От Мити из-за тебя отказалась! И теперь снова-здорово! А я его так люблю! Его единственного! Люблю и любила все эти годы!
— Катюха, я ничего не понимаю, — дрожащим голосом произнесла она. — О ком ты говоришь? Какой Митя?
— О Мите! Который теперь стал Дмитрием Сергеевичем! Мы полюбили друг друга, когда нам было двадцать лет. И поженились бы, если бы ты не родилась и мама не умерла. Я отказалась от него, чтобы вырастить тебя! А потом мы опять встретились, когда он пришел к нам с Яриком!
— Почему же вы нам не сказали?
— Боялись. Не знали, как вы отнесетесь. Не хотели вам свадьбу портить! Думали, поженитесь, тогда уж и…
— Кошма-ар! — выдохнула Ольга. — А я ему про Романа наплела.
— Ненавижу тебя! Из-за тебя Митя ко мне никогда не вернется!
Я действительно в тот момент не могла ее видеть и, схватив сумку, кинулась к Гете.
Глава X
Весь путь в такси от дома до Геты я проплакала и когда ворвалась к ней в квартиру, старушка-соседка, знавшая меня много лет, испуганно вскрикнула:
— Катюша, на вас напали?
Я даже ответить ей была не в силах. Гета утащила меня в свою комнату.
— Что-нибудь с Олей-Митей-Яриком?
— Со всеми сразу! — икая, выдавила из себя я, рухнув ничком поперек ее широченной кровати.
— На машине разбились!!! — Гета зажала рот рукой.
— Типун тебе на язык! — у меня даже истерика на мгновение прекратилась. — Живы они, живы! А вот моя жизнь… разбита.
Меня снова затрясло.
— Раз живы, уже слава Богу, — сказала Гета и, повысив голос, добавила: — Перестань реветь и выкладывай.
Но перестать у меня не выходило. Тогда, погремев в холодильнике, Гета сунула мне прямо под нос стакан и жестким голосом приказала:
— Выпей!
Я подчинилась. У меня тут же перехватило дыхание.
— Зачем ты мне водку? Терпеть ее не могу!
— Зато речь прорезалась. Что и требовалось. Ну-ка, выкладывай!
Я начала рассказывать, однако слезы снова полились из меня ручьем и Гетке пришлось опять прибегнуть к шокотерапии.
Дослушав меня до конца, она покачала головой:
— Ну, у тебя, подруга, одни контрасты. То годами одна сидишь, а то целый шведский стол из мужиков. Выбирай — не хочу.
— Уже не из кого, Гетка, выбирать. Да мне и не надо. Мне только Митя нужен!
— Может, еще обойдется. Сейчас он со злости такой. А после очухается.
— Нет, Гетка, нет. Не очухается! Если бы ты видела, как он уходил! Молча!
— Вот это действительно плохо, — покачала головой она. — Получается, у вас с Митей отношения по новому кругу пошли.
— Не пошли, а как раз закончились. На-все-гда!
— Но ты бы хоть постаралась ему объяснить ситуацию. Большое дело: сходила с бывшим мужиком в ресторан.
— Я еще с ним целовалась! — Рыдания снова вырывались наружу.
— Дура! Кто же в таких вещах жениху признается!
— Мне больше врать ему не хотелось. И так враньем своим все испортила.
— Потому что вечно врешь не там, где надо. За сорок лет так и не научилась. Немудрено, что Митя твой взбеленился. Мужской логики не понимаешь? Они ведь собой все меряют. Раз призналась, что целовались, значит, наверняка и спали.
— Он так и подумал! — Горе с удвоенной силой навалилось на меня.
44 
