29 
— И сколько у нее процентов?
— Двадцать пять.
— Всего-то?
— Спэрроу, тебе надо срочно подковаться в финансовом вопросе. Мы же не в Средние века живем. Наши с Пруденс состояния — это не мешки с золотыми гинеями. Деньги ходят по миру, крутятся, вкладываются в одно, получаются из другого. Если она отзовет свой пакет, мне придется забыть про рестораны и гуляние с тобой под луной. Перераспределение средств — штука крайне нудная. Чем-то придется пожертвовать, что-то сократить. Это, кстати, еще и увольнение людей, а я не люблю увольнять тех, кто на меня работает.
Кэти прикусила нижнюю губку и стала похожа на сердитого ангела — так показалось Брюсу. Он с интересом покосился на нее.
— Что тебя мучает, Кэт? Ты хочешь меня о чем-то спросить?
— Да. Нет. Не знаю.
— Хорошо, подумай, потом скажешь. Возвращаясь к Пруденс — она умна, у нее сильная воля и большое самомнение. На данном историческом отрезке ей не нравятся мои экологические предприятия по переработке отходов, она считает их глупостью. С ее точки зрения надо, наоборот, строить новые химические заводы — они приносят больше прибыли. Таким образом у меня два пути — либо подкупить ее, либо умаслить. Подкупить — значит отдать в ее руки еще большую власть...
— А умаслить тебе — раз плюнуть.
— Спасибо за высокую оценку моих мужских, так сказать, статей, но, к сожалению, Пруденс — не нимфоманка.
— Я не имела в виду...
— Имела, имела.
— Что ж, в любом случае умасливать ее куда приятнее, чем подкупать, да? Надо полагать, у лорда Пилбема к невесте был эстетический интерес?
— Пру не красавица, если ты имеешь в виду это. Но весьма интересная женщина. Слушай, давай заедем перекусить? Между прочим, я за рулем уже шесть часов!
— Я не против.
Они свернули с основного шоссе на проселочную дорогу и вскоре уже сидели в тенистом садике за деревянным столом, покрытым чистой домотканой скатертью. В глиняном запотевшем кувшине притаилось домашнее вино, горячие хлебцы истекали чесночным маслом, а из кухни маленькой траттории доносился одуряющий запах жарящегося мяса с луком...
Кэти смаковала терпкое вино и наслаждалась разнообразием цветов, окружавших тратторию. Брюс наслаждался видом Кэти. Он сидел и рассматривал ее, не отводя взгляда, и наконец она не выдержала.— У меня пуговица расстегнулась, на носу грязь или моя неземная красота не дает тебе покоя? О чем ты думаешь?
— О бурном и необузданном сексе, о чем же еще. Я не виноват, Спэрроу. Ты наводишь исключительно на подобные мысли. Расскажи мне о своих любовных победах. Сколько десятков мужчин ты покорила?
— Гм... Если считать тех моих работодателей, которые мечтали залезть мне под юбку... пожалуй, штук семь.
— Ого!
— Много? Мало?
— Работодателей вычеркиваем. Я о настоящих чувствах. Тебе двадцать пять, вероятно, ты уже успела их испытать?
— Ну... наверное. А скорее всего — нет.
— Как так?
— Если я сомневаюсь, значит, не успела. Бойфренды у меня были, целых двое. С одним мы даже пытались жить вместе.
— Потом скажешь мне его имя и адрес, пошлю Джонни пристрелить поганца.
— Не шути так, Джонни может понять буквально. Он несколько... прямолинеен.
— Да, туповат. Так что с бойфрендом? Долго прожили?
— Нет. Полгода продержались, а потом расстались к обоюдному облегчению.
— Поссорились?
— Нет, просто выяснили на собственном опыте, что не надо смешивать любовь и дружбу. Дружим, кстати, до сих пор.
— Ясно. А первая любовь?
— О, это было давно, в начальной школе.
— Я серьезно спрашиваю.
Кэти с подозрением уставилась на Брюса.
— А чего это все ты меня спрашиваешь, я тоже хочу. Откровенность за откровенность. Почему ты не женат? Только не надо ссылок на безумную занятость.
— В принципе это не так уж далеко от истины. Моего рабочего графика ни одна нормальная жена не выдержит.
— Чтобы утверждать, надо попробовать.
— Видишь ли, Спэрроу, мы, английские аристократы, серьезно относимся к институту брака... Короче, я не женился потому, что мне еще ни разу не хотелось ни на ком жениться. Переспать — пожалуйста, встречаться некоторое время — бывало. Вместе выходить в свет — сколько угодно. А вот так, чтобы жить с кем-то, просыпаться каждое утро вместе, такого не было.
— Мне рассказывали, ты никого не пускаешь к себе на остров...
— Да. Можно сказать, туда не ступала нога ни одной женщины, а мужчины... только по делу.
29 
