Особенно,... 
2 
— Правда? Как я рада! Моя бабушка всегда говорит, что в этом возрасте радуешься даже отсутствию насморка, потому, что остальных болячек и без того хватает.
— Хи-хи-хи…
Белинда Карр с тоской смотрела в хорошенькое и наглое личико белобрысой выдры. Она прекрасно знала, что через пару часов ей в голову придет не меньше четырех вариантов убийственно остроумных ответов, но к тому времени будет поздно, чертовски поздно.
Сэнди лениво и грациозно соскользнула со стола, еще больше обнажив идеальную ножку, а потом пошла прочь, покачивая бедрами. Белинда мрачно посмотрела ей вслед, а потом торопливо села за свой стол. Низенькая перегородка создавала иллюзию уединенности, но, к сожалению, не была звуконепроницаемой. До Белинды донеслись обрывки фраз:
— … Тумба!
— … колготки винтом и еще дырища…
— … не виновата, что родилась таким чучелом…
Белинде захотелось плакать. Впрочем, как всегда.
Она родилась вовсе не чучелом. Она родилась прелестным белокурым ребенком, и у нее были перевязочки на ручках и ножках, и ее звали уж конечно не Тумбой, а Тыковкой и Розанчиком, и у нее были красивые платьица и куклы, похожие на Сэнди Хоук.
К сожалению, это было тридцать восемь лет назад. Вот и весь ее грех. Она слишком старая для этого офиса, слишком нелепая, и здесь нет ни одной ее ровесницы, а для девчонок вроде Сэнди, она — архаизм. Хотя… они вряд ли знают значение этого сложного слова.
Старая развалина — так будет вернее.
Белинде Карр тридцать восемь лет. Она высока ростом, но в силу стеснительности и близорукости сутулится, стремясь показаться ниже ростом и меньше объемом, что, как всегда и бывает в подобных случаях, приводит к обратному эффекту. Ее считают толстухой, хотя на самом деле у нее всего лишь пара-тройка лишних килограммов. Просто она, как говорится, крупная женщина.
Волосы у Белинды с годами из соломенно-золотистых превратились в темно-русые. Если бы она почаще ходила в парикмахерскую, то все окружающие увидели бы, что у нее крупные шелковистые локоны, густые и здоровые. В повседневной жизни Белинда немилосердно стягивает их канцелярской резинкой в конский хвост, а непослушные пряди на висках закалывает невидимками.
Лицо у Белинды совершенно обычное, миловидное, с высоковатыми скулами и нежным румянцем. Косметикой она пользовалась от силы раза три в жизни, благодаря чему у нее изумительно здоровый цвет лица, но он, как известно, в больших городах давно вышел из моды. Что в лице Белинды по-настоящему привлекает, так это глаза. Огромные, серые, с янтарными крапинками вокруг зрачка, они смотрят на мир с детским любопытством и детским же ужасом. Прибавьте сюда очки в громоздкой темной оправе — и вы получите потрясающе трогательный и беззащитный взгляд.
У нее хорошие зубы, но она редко улыбается на людях, вернее сказать, пытается улыбаться, растягивая губы в тонкую линию и отчаянно гримасничая. Некоторые сослуживцы уверены, что у нее тик.
Грудь — для современных стандартов великовата. Талия — могла бы быть и тоньше, бедра — бедра крепкие, округлые, и никакие резиновые шорты и оборачивания целлофановыми пакетами с этой округлостью справиться не могут. Да, да, Белинда пыталась заняться фигурой! Свелось все к тому, что она незаметно для себя втянулась в занятия дыхательной гимнастикой и каждое утро по привычке делает двадцать приседаний. Ноги… Ноги, как ноги. Сильные, крепкие, с тонкими изящными щиколотками. Положительный внешний эффект от ног сводится на нет, размером обуви. Он у Белинды тридцать девятый.
Наконец, одежда. Покойная мать приучала дочку к тому, что внешняя, так сказать, упаковка совершенно не важна, более того, ярко и вызывающе одеваются только те пустоголовые самочки, чья единственная цель в жизни — завлечь мужчину. Думающая девушка должна заботиться о своем внутреннем мире. Именно этим Белинда и занимается, по сей день. Девушка она тоже по сей день.
Она была поздним и единственным ребенком в семье учителей. Отец умер совсем давно, когда девочке было пять, мама — шесть лет назад. Оставленного ими небольшого наследства хватило на содержание крошечного домика в пригороде. Последние годы мама сильно болела, почти не выходила на улицу, и Белинда, с детства привыкшая к одиночеству, окончательно смирилась с тем, что остаток дней ей предстоит провести наедине со своим богатым внутренним миром.
В «Бэгшо Индепендент» она поступила на службу десять лет назад. Ничего выдающегося — просто отличный делопроизводитель, к тому же знающий несколько языков. Правда, Белинда подозревала, что о ее знаниях, начальство за эти годы успело подзабыть. Если к ней на стол попадали документы на немецком, испанском или французском, она их просто машинально переводила, составляла ответы на письма и забывала о них.
2 
