219 
Взамен прежних друзей у Достоевского вскоре явились новые. Еще в 1846 г. он познакомился с убежденным фурьеристом и организатором первого социалистического кружка в России Михаилом Петрашевским. Каждую пятницу в его доме у Покровской площади собиралась молодежь, интересовавшаяся новейшими социальными и экономическими вопросами. С весны 1847 г. эти собрания стал посещать Достоевский. Общение с Белинским не прошло для него бесследно. В то время когда Достоевский сблизился с великим критиком, тот под влиянием Фейербаха уже отрекся от веры, увлекался естествознанием, точными науками и стал воинствующим безбожником. Едва познакомившись с Достоевским, он (по воспоминаниям самого Достоевского) тотчас «бросился обращать его в свою веру». «И я, — признавался Достоевский, — страстно принял тогда его учение». (Это увлечение атеизмом и социализмом не было мимолетным, оно превратилось в долгую душевную трагедию. Возвращение Достоевского к «сияющей личности Христа» было потом мучительным и долгим.) Таким образом, Достоевский был уже подготовлен к принятию новых западных идей. Познакомившись с Петрашевским, он был захвачен учением Фурье и его горячей проповедью о создании социалистического общества труда и всеобщей справедливости. «Фурьеризм, — говорил он позже, — система мирная, она очаровывает душу своею изящностью, обольщает сердце тою любовью к человечеству, которая воодушевляла Фурье, когда он составлял свою систему». Достоевский мечтал об «оздоровлении» общества, о его перестройке на более справедливых основах. Он готов был горячо проповедовать новые филантропические идеи, был убежденным сторонником отмены крепостного строя и проведения социальных реформ, но ни тогда, ни позже не принимал насилия, террора и политических переворотов. Характерно, что увлечение социализмом совершенно не сказалось на его творчестве. В 1848 г. он выпустил сентиментальный роман «Белые ночи», а с начала 1849 г. в «Отечественных записках» начали публиковать его роман «Неточка Незванова» — пожалуй, самое зрелое и сильное произведение раннего Достоевского. К несчастью, закончить его он не успел.
В апреле 1849 г. на заседании петрашевцев Достоевский прочел знаменитое письмо Белинского к Гоголю, написанное в Германии и распространявшееся тогда в России в списках. Вскоре все петрашевцы были арестованы.
Достоевский был заключен в печально знаменитый Алексеевский равелин Петропавловской крепости. Началось следствие. Как свидетельствуют открытые позже протоколы допросов, Достоевский вел себя на нем с большим мужеством. Он имел полное право написать в 1854 г., что «вел себя перед судом честно, не сваливая своей вины на других, и даже жертвовал своими интересами, если видел возможность своим признанием выгородить других». 22 декабря Достоевского и других петрашевцев привезли на плац Семеновского полка, где возвышался деревянный помост, обтянутый черным сукном. Здесь им зачитали высочайший приговор: из 123 человек, привлеченных к следствию, 21 были приговорены к расстрелу. Достоевский оказался в их числе. Осужденных облачили в саваны с остроконечными капюшонами. Первую тройку привязали к столбам у эшафота. Достоевский был во второй тройке. Позже он вспоминал: «Вся жизнь пронеслась в уме, как в калейдоскопе, быстро, как молния, и картинно». Взвод солдат прицелился в обреченных. В это время галопом подскакал флигель-адъютант с помилованием. (Вся эта сцена с расстрелом, как потом стало известно, была разыграна по приказу Николая I.) По новому приговору Достоевского присудили к четырем годам каторги, а потом — к ссылке в рядовые. В тот же день он писал брату: «Я не уныл и не упал духом. Жизнь везде жизнь, жизнь в нас самих, а не во внешнем. Подле меня будут люди, а быть человеком между людьми и остаться им навсегда в каких бы то ни было несчастьях, не уныть и не пасть — вот в чем жизнь, в чем задача ее. Я осознал это. Эта идея вошла в плоть и кровь мою…
Никогда еще таких обильных и здоровых запасов духовной жизни не кипело во мне, как теперь…» 25 декабря Достоевского заковали в кандалы, посадили в сани и отправили в Сибирь, В конце января 1850 г. его доставили в Омскую крепость, где предстояло отбывать каторжные работы. Общий барак, в котором он прожил четыре года, представлял собой ветхое деревянное здание с протекающей крышей.
«Блох, вшей и тараканов четвертаками». Голые нары. Общий ушат, духота нестерпимая. А вокруг несмолкаемый крик, шум, ругань, бряцание цепей.
219 
