Последние отзывы

  41  

– Действительно, один из наших самолетов в ту ночь и в самом деле разбился, но не тот, на котором летел ребенок и его сопровождающий. К сожалению, мы все были заняты ответами на телефонные звонки людей, у которых на том самолете находились родственники и близкие, и наш служащий понял, что совершил ошибку, только в конце недели, когда он выяснил, что и ребенок, и сопровождающее его лицо благополучно приземлились в Бостоне. Он рассказал мне о случившемся и очень переживал свою ошибку. Мы хотели бы принести извинения доктору О'Нейл за весь тот ужас, который ей пришлось пережить. Компания «Эйр-Индия», как правило, не передает непроверенную информацию. Мы искренне сожалеем о случившемся. Я уверен, что ребенок доктора О'Нейл сейчас находится под ее родительской опекой и все завершилось самым лучшим образом.

Пейдж завела левую руку за спину. Тихим голосом она спросила:

– Вы можете назвать точное время, когда доктор О'Нейл звонила вам?

– Было четыре двадцать пять. Мы получили сведения о катастрофе всего лишь за десять минут до этого, и подробности о случившемся продолжали поступать, поэтому вы можете себе, надеюсь, представить, какой ад кромешный царил у нас…

Что такое ад кромешный по сравнению с полным отчаянием Мары, которая хотела заполучить Сами больше, чем кто-либо на свете. Она так долго искала надежное агентство, столько извела чернил и бумаги, столько всяческих собраний комитета посетила. Те предоставили ей полную информацию. Они согрели ее душу. Она оценила свои финансовые возможности, оплатила все необходимые расходы, купила колыбель, детскую одежду, детское питание. Она смотрела на приезд Сами как на начало нового этапа своей жизни.

– …Мы еще раз приносим наши искренние извинения, – подытожил инспектор авиакомпании «Эйр-Индия».

Пейдж удалось выдавить из себя тихое:

– Благодарю вас. – Ей понадобилось две попытки, чтобы положить трубку на рычаг. Ни о чем другом, кроме ужасной боли, испытанной Марой, она не могла думать.

– Доктор Пфейффер, что-нибудь случилось?

Она подняла глаза и вздрогнула, увидев Джилл Стикли перед собой, но уже через секунду она вернулась к реальности. Она справилась с собой и глубоко вздохнула.

– Тебе, по крайней мере, волноваться не о чем, – мягко сказала она и жестом показала Джилли на дверь.

Пока они ехали на машине домой, Пейдж старалась не думать о телефонном разговоре. Она познакомила Джилл с Сами, которая сразу узнала Пейдж. Она была уверена в этом, хотя, как она ни старалась, она не могла изобразить на лице хотя бы подобие улыбки. Пейдж отправилась сразу же в Маунт-Корт, где девушки под ее руководством пробежали несколько спринтерских дистанций, затем пару кругов вокруг лагеря, совершили трехмильный забег по пересеченной местности, а потом снова несколько спринтерских забегов. Она бежала с ними вместе, стараясь добиться от них максимальной скорости, и, когда они все уже были в изнеможении, произнесла свое сакраментальное:

– Это – ради вашего же блага.

Кого ей совсем не хотелось встретить – так это Ноа Перрини, который лично следил за последними забегами, стоя на крыльце дальнего административного комплекса. Но он стоял, скрестив руки на груди и поблескивая стеклышками очков в заходящем вечернем солнце. Раздраженная таким контролем, она остановилась и, прижав руки к вздымающейся от прерывистого дыхания груди, перешла с бега на ходьбу, поджидая, когда девушки соберутся вокруг нее.

– Все видит как на ладони…

– Только и ждет, чтобы кто-нибудь из нас споткнулся.

– Садист.

Пейдж расслабленно поболтала руками.

– Готова поспорить, что ему в смысле бега до нас далеко.

– Да нет, он тоже бегает, – сказала одна из девочек.

– Правда?

– Каждое утро…

– Десять кругов вокруг лагеря…

– Ведет себя как лорд, обозревающий свои владения. Пейдж стала дышать ритмичнее.

– Ну, тогда мы можем чувствовать себя спокойнее. Хватит на сегодня, – сказала она, направляясь в сторону раздевалки, – давайте как следует все это обсудим.

Через некоторое время она уже ехала домой, но пока ее мысли были заняты размышлениями о Джилл и своем доме, который совсем недавно был таким тихим и спокойным и принадлежал только ей. Она вдруг с удивлением обнаружила, что оказалась у дома Мары.

Она сидела в машине, которая остановилась на песчаной дорожке прямо перед домом, стараясь не смотреть в сторону гаража и не думать о той агонии, в которой находилась Мара после того, как загнала туда машину. Пейдж выпрыгнула из своей машины, вошла в дом и захлопнула за собой двери. Когда замок за ее спиной щелкнул, в доме установилась полная тишина, прерываемая лишь едва слышными шагами Пейдж, когда она проходила через комнаты опустевшего дома. Поднявшись по лестнице, она очутилась у входа в спальню Мары. Главное место в ней занимала большая кровать в стиле «Виндзор». Остальная мебель – ночные столики, шифоньер, кресло-качалка – были куплены одновременно с кроватью и подходили к ней по стилю. Стеганое ватное одеяло, покрывавшее кровать, было голубого цвета, подушки на креслах – оранжевые, а коврик, закрывавший пол перед кроватью, пестрел необычной гаммой цветов. В этой пестроте совершенно терялись пыль и грязь. Это было немаловажно. Пейдж знала об определенной антипатии, которую Мара испытывала ко всякого рода уборке. Кроме того, коврик являлся образчиком кустарного производства и его изготовил учащийся местных художественных мастерских. Короче, коврик выглядел весьма аляповато. Когда дело касалось таких вещей, как коврики, Мара обожала аляповатый стиль. Да и стоили они недорого. Впрочем, когда дело касалось детей, Мара расходов не жалела – будь то деньги, время или трата душевных сил.

  41