Последние отзывы

  114  

– У вас была Кит Мастерс? Зачем она приезжала?

– Кто ее знает, – хмыкнула девочка. – Я сразу ушла к себе в комнату. Но я слышала, как она просила папу поиграть ей на фортепьяно «что-нибудь тихое, спокойное», – добавила Лора.

– И он играл? – Губы Сондры сжались в тонкую линию, пальцы вцепились в подушку.

– Да, долго играл. Все больше мечтательное, из Бетховена. Даже надоело слушать.

– Представляю, – раздраженно пробормотала Сондра.

– Оставить папе записку, что ты звонила? Передать, чтобы он позвонил тебе, как вернется?

– Не надо. Я... я поговорю с ним завтра.

– Он огорчится, что ты его не застала.

– Спокойной ночи, Лора, – промолвила Сондра, с трудом владея собой, и положила трубку.

...Пока настаивался чай, Эмили Боггс, взяв небольшой поднос с фарфоровым кофейником и чашкой с блюдцем, вышла в холл. К счастью, она вовремя заметила в позолоченном зеркале холла предательскую крошку в углу рта и быстро слизнула ее языком. Она, конечно же, не удержалась и откусила кусочек недоеденного торта.

Едва она приблизилась к дверям спальни, как оттуда стремительно вышла хозяйка. Длинные ноги Сондры разрезали узкие полы черного кимоно, как ножи.

– Уберите весь этот беспорядок, – резко бросила она Эмили, проходя мимо.

– Какой беспорядок, мэм? – растерялась экономка.

Не получив ответа, она зашла в спальню и остолбенела: всю комнату устилал пух. Мягкий гусиный пух, как снег, покрывал пол, мебель, а самый большой ком высился на постели рядом с растерзанной наволочкой.

– Какой темперамент! – только и могла вымолвить Эмили Боггс, но тут же прикусила язык и принялась за уборку.

Один Господь знает, как она с этим управилась...

Свет фар то и дело вырывал из темноты повороты и объезды каменистой дороги. Беннон не сводил с нее глаз и ни разу не взглянул на сидевшую рядом Кит. Но всем своим существом он ощущал ее близость, улавливал каждое движение, слышал ее тихое дыхание.

Когда его пикап въехал во двор ранчо, свет фар упал на белый «ровер» у крыльца.

– У тебя гости.

– Это, наверное, Пола и Чип. А может быть, Джон Тревис вернулся из Лос-Анджелеса.

Как только пикап остановился, Кит сама открыла дверцу.

– Спасибо, Беннон.

Он молча кивнул. В теплую кабину ворвалась струя холодного воздуха, но Беннон по привычке не закрывал дверцу и ждал, когда Кит войдет в дом.

Из тени крыльца навстречу ей вышел высокий мужчина. Лунный свет упал на его светло-русые волосы. Беннон нажал на стартер и, резко развернув машину, выехал за ворота.

Смотреть, как Джон Тревис заключает Кит в объятия, – только этого ему не хватало.

А Кит действительно угодила в объятия.

– Привет! – воскликнула она с искренней радостью.

– Привет, дорогая. – Джон крепко поцеловал ее в губы.

Кит ощутила на своих холодных щеках тепло его дыхания, с удовольствием вдохнула знакомый запах одеколона, почувствовала силу его крепкого тела. Ни сознательно, ни бессознательно она не сравнивала эти ощущения с теми, что минутой раньше испытала в руках Беннона. Это было бы нечестно по отношению к Джону, да и к себе самой. Однако она уже решила, как вести себя дальше.

– Соскучилась? – шепнул Джон, легонько куснув ее за мочку уха.

Она слегка отстранилась и уперлась руками ему в грудь, обтянутую мягким пушистым свитером, чтобы чуть отодвинуться и увидеть его лицо.

– Разве мы давно не виделись? – невинно спросила она, надеясь, что это прозвучит шутливо.

Не надо все осложнять раньше времени. В глазах Джона она прочла легкую насмешку и явное облегчение.

– Я еще припомню тебе эти слова!

– Давай зайдем в дом, пока я не превратилась в сосульку, – взмолилась Кит и, выскользнув из его рук, устремилась к двери.

– Не веришь, что я могу тебя согреть? – притворился обиженным Джон, следуя за ней.

– Но не в этой же обледенелой одежде! – бросила Кит через плечо.

– А что, идея заманчивая.

Кит рассмеялась и, сняв шапочку, встряхнула волосами.

– Я так и знала, что ты ее оценишь.

Кит увидела Полу в самом низу лестницы, на перилах лежало черное норковое манто.

– Привет. Как прошел ужин?

Кит почувствовала невольное облегчение. Меньше всего ей хотелось остаться с Джоном наедине. Она боялась, что в его объятия ее толкнет не любовь, а только желание. А ей хотелось, чтобы их новая близость означала любовь.

– Ты спросила об ужине? Он, без сомнения, повредит моей фигуре, – невозмутимо отвечала Пола, снимая сережку и потирая мочку уха. – Мне послышался шум отъезжавшей машины. Но ты, если верить записке, отправилась верхом?

  114