ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

— Лиаден?

Адриан вынырнул из глубокого сна. Яркий утренний свет проникал сквозь занавеси, точно лазерные лучи. Женщина, которую он любил с такой яростной страстью, УШЛА... Задумчиво пригладив густые темные волосы, он спустил на пол длинные мускулистые ноги и посидел несколько минут, обхватив голову руками. Ему хотелось просто наслаждаться чувством полноты жизни, которое, казалось, разливалось по всему телу.

Прежде каждое утро он с ужасом думал, что надо встречать очередной день. Понятно, кто вызвал в нем эту чудесную перемену.

ЛИАДЕН. Даже ее имя имеет над ним невероятную власть. Оно дарит ему колоссальный энтузиазм. Губы сложились в улыбку, а он не сразу это понял. Едва сдерживая радость при мысли, что сейчас снова увидит ее, Адриан потянулся за брюками, заправил ремень и пошел прямо по коридору в свою часть дома, чтобы принять душ.

— Вы не хотите поехать со мной... сегодня вечером?

Подняв на Адриана удивленные голубые глаза, Лиаден поняла, что он совершенно серьезен. Он пожал широкими плечами и улыбнулся. Медленной, влажной, сексуальной улыбкой, которая и взволновала, и рассердила ее. Она нахмурилась. Трудно поверить, но он ведет себя так, будто в ее спальне ничего не происходило. Там она отвечала на его жадную любовь с такой страстью и жаждой. Но сейчас ее эмоции находились в таком состоянии, будто их потерли наждачной бумагой. Но что разозлило ее больше всего, так это собственное поведение. Она встала, как обычно, на рассвете, затопила камин в его кабинете и приготовила ему завтрак, пока он спал. Сама она не знала, что ей делать дальше: уйти или остаться. А он стоит перед ней, абсолютно уверенный в своем дерзком мужском совершенстве. У него нет и тени сомнения, что она растает от радости при мысли, что он куда-то пригласил ее вечером.

Взяв из ее рук желтую перьевую щетку, которой она стирала пыль, он небрежно бросил ее на рояль.

— Мы поедем в оперу. «Богема» в королевском Альберт-холле. Любезность моей редакторши Линн. Она боится, что я превращусь в Дракулу, если буду постоянно торчать дома и разгуливать по ночам.

Лиаден не нашла ничего смешного в его словах. Неужели она позволит и Адриану диктовать, что ей делать, размышляла она. Такой диктовкой обычно любил заниматься Майкл...

— Адриан, а почему вы думаете, будто я хочу куда-то поехать с вами? У вас что, стало привычкой приглашать экономку в оперу? С каких пор?

Адриан считал идею пойти в оперу прекрасной. Ее холодность вызвала у него раздражение.

— Я не понял.

— Мне нужно небольшое разъяснение. Вы наняли меня, чтобы я работала у вас? Поправьте меня, если я не права. Сейчас мы вместе спим, и наши отношения, очевидно, изменились. Поэтому мне необходимо знать свое положение. Кто я, Адриан, — ваша экономка или ваша подружка? Я не могу быть и той и другой. — Ей не удалось скрыть дрожь в голосе. У нее перехватило горло и пересохло во рту. Но Лиаден твердо решила прояснить ситуацию. И если ей придется искать другую работу, значит, придется. Ей нужна определенность. А сейчас у нее ни в чем нет уверенности. Она не сомневалась лишь в одном: нельзя снова позволять мужчине использовать ее. Даже если она сходит по нему с ума.

У Адриана в голове громко били колокола тревоги. Неужели она готова оставить его, если ответ ей не понравится? Он боялся и другого: что он своей дерзостью и пренебрежением к ее чувствам может загубить еще одну женскую судьбу. И, наконец, она предъявила ультиматум, чего он не ожидал. Он бездумно досадовал на Лиаден, которая предъявляла какие-то требования. Особенно сегодня, когда он проснулся в светлом и оптимистичном настроении.

— Вы правы, — признал он. — Нам следует это обсудить.

Наконец Лиаден смогла дышать. Во всяком случае, он не отрицает необходимость разговора об их отношениях. Хотя ему явно не хочется. Она поступила правильно, подбодрила себя Лиаден. Лучше обсудить положение, чем топтаться в нерешительности. Одно дело — влюбиться в мужчину и не устоять перед его неотразимой силой. И совершенно другое — продолжать работать у него и к тому же быть его любовницей. Такая гибельная ситуация не может продолжаться.

  36