141 
– Узнали пампасную траву? – спросил Рауль.
– Да.
Это была трава, которую часто использовали в качестве декоративного растения во многих южных штатах, в том числе и во Флориде.
– Более ста лет назад этой высокой травой была покрыта вся пампа.
Это замечание поразило воображение Лес. Она представила себе бескрайние просторы, где под ветром колышутся высокие травы, делая пампу даже более похожей на океан, чем ныне. Зеленые волны с белыми гребнями…
Но estancia была уже позади, и их вновь окружали только высокое бескрайнее небо и плоская безбрежная земля. Им не раз еще встречались по пути и маленькие фермы, и огромные поместья, но каким бы ни было человеческое жилье, всякий раз оно казалось Лес уединенным и заброшенным. Ее не покидало чувство восхищения размахом аргентинской прерии, безупречную сглаженность которой не нарушал ни единый овраг.
На полпути они остановилась в одном из маленьких городков, встречавшихся им по дороге, чтобы перекусить и немного размять ноги. Лес обнаружила, что все эти деревушки похожи друг на друга как две капли воды. Во всем явно чувствовалось испанское влияние: в облике главной площади в центре каждого поселка, по краям которой непременно стояли церковь и здание местной администрации, обязательные кинотеатр и кафе, и всегда поодаль – железнодорожный вокзал. В городках побольше в центре площади красовалась также конная статуя генерала Сан-Мартина.
В маленьком кафе, где они заказали себе ленч, Лес была поражена количеством еды на своей тарелке.
– Аргентина известна как страна, где пояс распускают пошире, – напомнил ей Рауль. – Как и вы, американцы, мы привыкли накладывать себе побольше и поэтому неохотно затягиваем пояса даже тогда, когда экономика в упадке.
Отдохнув, они ехали еще часа два с половиной и наконец свернули с главного шоссе на дорогу, обсаженную высокими эвкалиптами. Их светлые стволы сбросили большую часть своей волокнистой коры и стояли как бледные колонны, а ветви переплелись в вышине, образовав над дорогой подобие зеленой арки. И до тех пор, пока они не подкатили к дому, единственное в estancia, что Лес сумела разглядеть сквозь стены этого живого тоннеля, – это смутную массу из серого камня. Это и было главное здание усадьбы. Двухэтажный монолит с двойным рядом квадратных окон. На фотографии в проспекте, которым снабдил их Рауль, дом казался просто веселым и нарядным по сравнению с тем голым, ничем не украшенным холодным жилищем, каким он предстал теперь перед Лес. Ничто не смягчало суровости его прямых линий.
Когда Рауль остановил машину, Лес немного помедлила перед тем, как выйти. Она старательно пыталась удержаться от каких-либо замечаний по поводу дома, хотя и подозревала, что хозяин этого каменного чудовища догадывается о ее чувствах. Рауль повел их за собой в дом. Глаза Лес не успели еще привыкнуть к полумраку огромной прихожей, как она услышала стук костылей по твердому деревянному полу, обернулась и увидела приближающегося к ним калеку с седыми волосами.
– Добро пожаловать в «Ле-Буэн-Вьенто», – с широкой дружелюбной улыбкой произнес человек на костылях.
– Позвольте представить вам Эктора Геррера, – сказал Рауль и тут же добавил: – Эктор покажет вам ваши комнаты. А теперь вы, надеюсь, извините меня. – Он вежливо склонил голову, собираясь уйти.
– Конечно, – пробормотала Лес, хотя и понимала, что он вовсе не спрашивает у нее разрешения. Это просто вежливый оборот.
Секундой позже хлопнула закрывшаяся дверь, и Эктор Герреро взял на себя обязанности хозяина.
– Прошу следовать за мной, – сказал он. – Я провожу вас в ваши комнаты. Дом большой и старый, но в нем трудно заблудиться.
Он развернулся, опираясь на один костыль, и направился к массивной деревянной лестнице, ведущей на второй этаж. Пока они шли, Лес успела мельком глянуть на некоторые из комнат на первом этаже. Все было обставлено просто и строго, даже аскетично. Голые стены и тяжелая громоздкая мебель. И все же Лес не оставляла слабая надежда, что их комнаты окажутся получше. Но надежда ее не оправдалась.
18
– Доброе утро, Эктор, – Лес остановилась на пороге большой столовой. За длинным столом сидел лишь один человек – худой усатый мужчина. – Кажется, я встала последней.
– Buenos dias. Добрый день, сеньора. – При виде Лес морщинистое лицо Эктора, напоминающее седло, на котором слишком долго ездили и под палящим солнцем, и под проливным дождем, расплылось в широкой улыбке. – Хорошо поспали, не так ли?
141 
