98 
Немцов откидывается в кресле. При всем нашем скепсисе, нарисованная бывшим министром топлива и энергетики картинка кажется нам довольно апокалиптической. В подобных случаях прилично задавать глубокий вопрос:
– И что?
– Я не хочу сказать, – говорит Немцов, – что люди, руководящие Газпромом, глупые. Думаю, Медведев и даже Миллер все понимают. Но им нужно найти в себе мужество прийти к Путину и сказать правду. Путин не понимает важности либерализации, потому что главный смысл его политики – монополизация. Он монополизировал политическую жизнь. Он монополизировал управление регионами. И он с каждым днем все больше монополизирует экономику. Он, к сожалению, не экономист и не понимает, что успех страны напрямую зависит от степени экономической свободы. Поэтому объяснять Путину, что он довел до ручки отрасль, которой лично управляет – бессмысленно и страшно. Он бы ответил: «А вот, смотрите, в стране экономический рост!» И если возражать ему, что он, Путин, никакого отношения к экономическому росту не имеет, и устроили экономический рост в России Саддам Хусейн и Джордж Буш, он будет смеяться и говорить: «Русский народ считает иначе!»
По ком звонит телефон
Удивительным образом слова Немцова о том, что решения в Газпроме часто бывают продиктованы не экономическими соображениями, а политическими, подтверждаются в тот самый день, когда мы приходим в главный офис компании на улице Наметкина, чтобы услышать, как зампред правления Газпрома Александр Медведев будет опровергать критику Немцова, основные тезисы которой в Газпроме принято называть мифами. Мы приходим в Газпром в тот самый день, когда на Украине завершились парламентские выборы, и на выборах победила неугодная Москве Юлия Тимошенко, а не пророссийски настроенный премьер-министр Виктор Янукович. И Газпром гудит, как растревоженный улей. Теперь, когда победила Тимошенко, Газпром может наконец заявить, что вот уже несколько месяцев Украина не платит Газпрому за газ. Пока была надежда, что победит Янукович, Газпром молчал. Надо полагать, не потому молчал, что не хотел получить денег, а потому молчал, что требовать свое запрещали Газпрому политические игры Кремля. В этом смысле руководство Газпрома на улице Наметкина мало чем отличается от газпромовских строителей в тундре: у строителей сто двадцать дней в году, потому что в остальные дни погода не дает им высунуть носа из вагончика, у руководителей Газпрома – тоже сто двадцать дней в году, потому что в остальные дни политическая конъюнктура не позволяет им вести себя как хозяйствующий субъект.
Разница между Немцовым и Медведевым заключается в том, что Немцов угощает нас сухофруктами и сеет панику, а Медведев угощает нас бутербродами с севрюгой и успокаивает. Если поговорить с Медведевым, выясняется, что проблемы, которые описывает Немцов, существуют на самом деле, только Медведев уверен, что они обязательно будут решены.
– Если говорить в долгосрочном плане, – утешает нас Медведев, – то только три страны в мире в долгосрочной перспективе способны производить и доставлять газ: Россия, Катар и Иран. Все остальные, не в обиду им будь сказано, – маргиналы.
Из слов Медведева выходит, что весь мир просто обречен дружить с Россией, Катаром и Ираном, если хочет тепла и света. Правда, это не называется дружбой. Но Медведев улыбается:
– То, чем мы занимаемся – не только газ, но и электричество, и нефть – это благородное дело, к которому люди привыкают, как привыкают дышать.
Вот именно! Как человек, заболевший астмой, спрашивает у врача, сможет ли он дышать, мы, привыкшие к теплу и свету в своих домах, спрашиваем Медведева:
– Баланс газа? Что там с балансом газа? Бывший министр топлива и энергетики Борис Немцов пугает нас газовым дефицитом.
Медведев отвечает вопросом на вопрос:
– Вы боитесь, что газа не хватит?
– Боимся.
– То, что говорит Немцов, – Медведев улыбается, – отражает тенденции, господствовавшие в газовой отрасли тогда, когда Немцов был министром топлива и энергетики. К счастью, благодаря инвестициям, эти тенденции удалось переломить. На ближайшие двадцать лет сформирован баланс газа, который учитывает не только сегодняшний спрос на газ, но и спрос, который будет завтра. Причем мы посчитали будущий спрос на газ так, как если бы он рос в тех же пропорциях, в которых растет экономика, хотя на самом деле мы считаем, что, в связи с повышением цен на газ, люди станут думать об энергосбережении, и спрос на газ будет расти медленнее, чем растет экономика.
98 
