92 
– Не поэтому ли вы оставили университет до того, как получили степень? – Ланна чувствовала, как вибрировал ее голос, когда она произносила эти слова, потому что рука Сокола легонько гладила чувствительную кожу подбородка и шеи.
– Так значит, вы и об этом тоже знаете? – Сокол иронически приподнял бровь. – В то время, когда я бросил учиться, я считал, что делаю это затем, чтобы наказать отца, потому что обнаружил, что он стыдится признать меня своим сыном. Но теперь я не думаю, что причина была именно в этом.
– Тогда почему же?
– Скука.
Длинные волосы Ланны падали ей на шею. Сокол взял несколько каштановых прядок и заправил их девушке за ухо осторожным, нежным движением. Ланна почувствовала, как бешенно заколотилось ее сердце. Он обращался с ней с такой небрежной опытностью, что Ланна почувствовала себя беспомощной пленницей. Но это отчего-то ее не пугало.
– Почему вы вернулись сюда? – спросила она. – Если… если вы знали, как к вам все относятся, то почему?..
– Потому что это моя родная земля. Это мой дом. Почему я должен позволять им выгнать меня с моей родины? – задал Сокол встречный вопрос, продиктованный скорее логикой, чем горечью. – Кроме того, если бы поблизости не было меня, то семья скоро распалась бы на части. Я им нужен… вошедший в поговорку «мальчик для битья», кто-то, кого они могли бы все вместе сообща ненавидеть. Сейчас они могут обвинять меня во всех своих несчастьях. Но не будь под рукой меня, им пришлось бы искать кого-нибудь другого… возможно, вас.
Руки Сокола распахнули ворот ее халата, и он, пригнувшись, припал губами к ямочке между ключицами, где так неистово колотился пульс под нежной кожей. Девушка запротестовала, но Сокол не обратил на это никакого внимания. Она уперлась руками в его грудь, слабо стараясь высвободиться, но скоро прекратила попытки, и руки ее остались лежать у Сокола на плечах. Он принялся исследовать губами ключицу. Ланна дрожала, не пытаясь более скрывать свои чувства, ее защита была смята и разгромлена.
– Вы пахнете чистотой и свежестью, как мыло, – он прошептал это, прижимаясь губами к ее шее.
– Я только что принимала ванну, – Ланна сама услышала в своем голосе трепет желания и почувствовала смущение из-за того, что с ней творится. Желание вспыхнуло внезапно.
Вернее, не совсем так. Она с самого начала могла бы понять, к чему идет дело, но вместо того, чтобы отступить, уйти, осталась на веранде, и вот… Ее руки сами скользнули ему на грудь, и Ланна прильнула к Соколу, охваченная грубой, опаляющей страстью, которую он в ней возбуждал.
Голова девушки откидывалась назад, склонялась набок, предоставляя Соколу и его губам ту самую свободу, которую, – как он только что говорил, – он столь яростно желает, а сама Ланна в это время наслаждалась раскованностью, которую давали ей его поцелуи. Затем, когда Сокол распахнул на ней серебристый атласный халат, Ланна ощутила восхитительное ощущение полной свободы – свободы, которую она разрешила не только ему, но и себе самой. Казалось, ее груди трепетали под его руками, ласкающими их, а губы Сокола уже нежно покусывали мочку ее уха.
Повернув голову, Ланна потянулась к его губам, которые блуждали по ее разгоревшемуся от страсти лицу, избегая лишь влажных и дрожащих губ. И когда она наконец нашла губы Сокола и отдалась властности его поцелуя, то она почувствовала, как в ней вспыхнул жаркий огонь, разом охвативший все ее существо. Руки Сокола скользнули под тонким халатом на спину, и он привлек Ланну к себе, прижав ее обнаженные груди к грубой ткани своей рубашки.
И тут Ланна услышала какой-то стук, эхом прокатывающийся по веранде. Вначале она подумала, что это ее сердце так колотится. Но затем за стуком она услышала и женский голос, окликавший ее по имени. Сокол поднял голову, его горящий взгляд с голодной страстью пристально всматривался в лицо девушки.
– Они тебя ищут, – сказал он. – Через пару минут придут сюда, на веранду. Хочешь, чтобы я остался?
«Они» – это, вне всякого сомнения, означает Чэд, поняла Ланна. Она похолодела при мысли о том, что Чэд может сделать с Соколом, если застанет его здесь, с ней. В ее памяти ожил рассказ Кэрол o том, как много лет назад Чэд и Сокол затеяли ужасную драку. Ланна не хотела быть причиной новой кровавой схватки. Два брата не должны калечить друг друга из-за нее. Она вообще не выносила никакой крови и насилия. А то, что происходит с ней сейчас, – это вообще особый случай – к стыду своему, она понимала, что ей одинаково нравились оба, и ее тянуло и к Соколу, и к Чэду.
92 
