– Совершенно верно, – кивнул он. – Лично я не понимаю, из-за чего поднялся весь этот шум. Почему бы не предположить, что так называемый конфликт интересов возник, когда нескольким компаниям было предложено назначить свои цены на строительство? Думаю, дело просто в досаде проигравшего. Цены на выполнение этого подряда, назначенные каждой из компаний, представлялись на закрытые торги в запечатанных конвертах, которые были открыты в присутствии всех членов попечительского совета больницы.
– Вы правы, – согласилась Ланна. – И все же признайтесь, выглядит это подозрительно.
– Только для подозрительных умов, – резко бросил Джон.
Она лишь пожала плечами, понимая, что Джону не остается ничего иного, как защищать человека, у которого он работает.
– Судя по тому, что я слышала или читала, Фолкнер прибрал к своим рукам чуть ли не все самые аппетитные куски из пирога нашего города. Мог бы позволить и кому-нибудь другому отрезать себе ломоть-другой, – стояла на своем Ланна, не найдя более убедительного аргумента.
Джон повернулся в кресле, бросив на нее быстрый, любопытный взгляд.
– Недолюбливаете богатеньких?
– Нет. Тем не менее хотелось бы, чтобы парень время от времени брал передышку, – она улыбнулась. – Об этом вашем Фолкнере говорят, как о довольно безжалостном типе.
– Вот как? – Как же вы умудрились, не прожив здесь и года, так много узнать об этом человеке?
– Он в Фениксе своего рода легендарная личность, – насмешливо улыбнулась Ланна. – Совершенно неважно, большой город или маленький. Как только вы приезжаете в новое место, то буквально в ту же минуту узнаете все о самых богатых людях, которые здесь живут. У нас тут ходит множество историй о том, как Фолкнер покупает акры земли буквально за гроши, обводя первоначальных владельцев вокруг пальца, а затем продает их в сто или двести раз дороже.
Джон склонил голову набок и от души рассмеялся.
– Он ни разу не обманул ни единой души. Платит ту цену, которую ему назначают. Просто выходит так, что он благоустраивает землю, а затем продает ее с хорошей выгодой. Этот человек всего лишь смотрит вперед и прикидывает, как будет расти город. Это нечто вроде азартной игры. Он рискует, и риск себя оправдывает. Я бы не стал называть это преступлением.
– Итак, ему не надо никого обводить вокруг пальца, чтобы победить? Я никогда еще не смотрела на дело с этой стороны, – задумчиво протянула Ланна. – Думаю, есть люди, которые родились в счастливой рубашке. Должно быть, Фолкнер – один из них.
– Вот этого я не знаю, – возразил Джон. – В чем-то ему, возможно, действительно повезло. Но я… я слышал, что он – человек одинокий. За деньги можно купить власть, влияние и почет в обществе, но на них не купишь друзей. Я даже не уверен, что его любит и уважает собственная семья.
– Думаю, вы правы. Но когда я еду по скоростному шоссе в своей маленькой машинке, задыхаясь от жары и духоты, а мимо меня проносятся «Кадиллаки» с кондиционерами, мне просто не до того, чтобы пожалеть людей, которые в них сидят, – засмеялась Ланна. – Меня слишком одолевает жалость к себе самой. Это нe что иное, как самая обычная, древняя как мир зависть.
– А я скажу, что это не что иное, как самое честное заявление, которое я когда-либо слышал! – Джон решительным движением свернул газету. – И благодаря ему вы завоевали себе помощника, который вытрет и отполирует до блеска ваши тарелки.
Войдя вслед за Ланной на кухню, он увидел лежащую на стойке книжку с образцами обоев.
– Что это? Задумали небольшой ремонт?
– Да, захотелось сменить моющиеся обои в ванной – вот и решила сделать себе подарок ко дню рождения. – Ланна поставила на стол вымытую салатницу и развернула книжку с образцами на рисунке, который давно приглядела. – Как вам нравится вот этот?
– Выглядит очень мило. – Джон едва ли удостоил образец взглядом. – Когда ваш день рождения? Вы никогда о нем не упоминали.
– На следующей неделе в пятницу, но я притворяюсь, что не помню о нем. Мне исполнится двадцать шесть. Думаю, настало время перестать считать свои года.
– Вот доживете до моих лет, тогда и перестанете считать, – сухо буркнул Джон.
– Ну что ж, я как раз начинаю приходить к решению, что раз уж у меня не будет мужа, который мог бы заботиться обо мне, когда я доживу до ваших лет, то лучше мне начать сейчас копить деньги, чтобы самой содержать себя.
– Не такая уж плохая мысль, – согласился он, поддразнивая. – У старой девы должно быть спрятано в чулке немного денег.